|
До сих пор нам удалось проследить здесь только один — основной — переход, от стадии натурального запоминания к стадии запоминания внешне опосредствованного. Перед нами, казалось бы, стоит задача распространить наш анализ еще и на переход к следующей — третьей и высшей — стадии развития памяти — к стадии развития внутренне опосредствованного запоминания. Однако этот второй переход ставит перед нами совершенно самостоятельную и новую проблему — проблему «вращивания» вспомогательных стимулов-средств. Его механизм, как мы увидим это в дальнейшем, существенно иной, чем механизм предыдущего перехода; вместе с тем сама эта высшая форма памяти представляется нам столь же глубоко своеобразной, как и обе формы, ей предшествующие. Процесс эмансипации запоминания от внешних стимулов-средств не состоит только в замещении этих материальных знаков внутренними элементами опыта, принимающими на себя инструментальную функцию, но он связан также и с дальнейшим изменением самой операции запоминания, которая, сохраняя принципиальную структуру опосредствованного акта, приобретает также и некоторые новые специфически присущие ей черты. Оставаясь на точке зрения, той же, что и в предшествующем анализе, мы можем здесь отметить лишь весьма немногие моменты в дальнейшем развитии, которые связаны с этим вторым весьма сложным переходом. Первое, что мы должны отметить в запоминании испытуемых более старшего возраста и на что мы уже имели случай указать,— это появление в образуемых ими связях промежуточных звеньев, которые, представляя собой уже внутренние элементы операции, указывают нам на возможность в дальнейшем процессе развития полной эмансипации от внешних средств. Если мы обратимся далее к анализу самого выбора картинок взрослыми испытуемыми, то мы увидим, что он не представляет собой, так же как и выбор детей школьного возраста, никаких обращающих на себя внимание специфических особенностей; он идет лишь гораздо быстрее, чем выбор школьников, мы бы даже сказали — он гораздо менее тщателен и часто мало оригинален. Главное, что мы можем отметить в выборе взрослых, это — гораздо большая роль чисто словесных моментов; например, испытуемый № 250 выбирает к слову труд картинку, изображающую терку, и при этом дает следующее объяснение: «...Труд — трут». Очень часто встречаются в качестве связей и привычные словесные сентенции: «Москва сгорела от копеечной свечи»,— поясняет, например, свою связь пожар — свеча испытуемый № 235. У взрослых испытуемых мы снова встречаемся как бы с независимостью их выбора картинок от стоящей перед ними задачи; однако эта независимость имеет совершенно иную природу, чем «независимость» выбора у дошкольников. Представляя с внешней стороны некоторое сходство, эти случаи являются вместе с тем полярными по своему внутреннему значению. — 287 —
|