|
Д.Леонтьев отмечает, что эти общие формулировки «позволяют представить себе идеологию и пафос Г.П., направленность против господства в психологии сциентистского, механистического подхода к человеку, который, будучи перенесен из естественных наук, занимал в ней доминирующее положение. Представители Г.П. стремятся построить новую, принципиально отличную от естественнонаучной, методологию познания человека. Вместе с тем неясность перспектив решения этой задачи обусловлена прежде всего теоретической разноголосицей внутри самого течения: расхождения между позициями разных авторов-гуманистов оказываются не меньше, чем расхождения разделяющие Г.П. и бихевиористский или психоаналитический лагерь» (там же, с.20–21). Д.Шульц и С.Шульц (1998) отмечают, что особый акцент в Г.П. падал на «реализацию личности, веру в возможность совершенствования человека, подчеркивание ориентации на настоящий момент в жизни, гедонизм (стремление к чувственным удовольствиям как главному содержанию жизни) и тенденция к максимальному самораскрытию человека (свободное выражение внутреннего мира и переживаний)» (с.472). И.Ялом пишет (1999, с.25), что «Соединенным Штатам (и возникшей там гуманистической психологии) свойствен Zeitgeist экспансии, оптимизма, бесконечных дистанций и оптимизма». Это привело к тому, что «гуманистические психологи больше говорят о развитии потенциала, чем об ограничениях и игре случая; больше о сознавании, чем о принятии; больше о пиковых переживаниях и глубинном единстве, чем о тревоге; больше о самореализации, чем о смысле жизни; больше о Я—Ты отношениях и встрече, нежели от отчуждении и базовой изоляции». На первом этапе развития Г.П. единственным общим основанием была готовность действовать исходя из неудовлетворенности доминирующим положением бихевиоризма и психоанализа. Эта неудовлетворенность носила во-первых форму эстетического неприятия объяснительных принципов бихевиоризма и психоанализа. Гуманистов не могло удовлетворить объяснение З.Фрейдом научной любознательности в связи с сексуальной любознательностью в раннем детстве (З.Фрейд. «Леонардо да Винчи», Мн., 1996), не могли вызвать радости у феминисток гипотезы о возникновении ткачества в связи с женской мастурбацией, а у культурологов утверждения о том, что миф о лабиринте есть символическое выражение анального рождения (запутанные ходы — кишки, нить Ариадны — пуповина). «Следуя этим идеям, нам нужно предположить, что все великие ученые прошлого, идет ли речь о Демокрите, Авиценне, Ньютоне или Эйнштейне обладали схожей любознательностью по поводу собственных гениталий или в возрасте двух—трех лет строили гипотезы относительно рождения своих братьев и сестер. К сожалению или к счастью для истории науки, современная психология детства в основном противоречит этим смелым утверждениям Фрейда» (Руткевич А., 1997. С.41). — 87 —
|