|
Пребывание в мире, полном перемен, вынуждающем его практически от рождения и до смерти вести борьбу с обстоятельствами и даже с собственными побуждениями, никогда не радовало человека. То, что еще вчера казалось незыблемой истиной, сегодня может трактоваться как миф или сказка; тот солидный, многократно проверенный опыт, который еще вчера помогал адекватно решать проблемы, сегодня может привести к краху. Мудрец из рода Шакья, Будда, подверг критике эгоцентрированную установку на вечность в сочетании с неизменностью («атман» индуизма). Желание вечности в сочетании с неизменностью собственного «Я» всегда является причиной страдания, неудовлетворенности. Принцип неудовлетворенности, атрибутом которого является страдание, определяет эмпирический мир как «сансару» — круговорот рождения и смертей, пребывание в котором связано для человека с принципиальной неудовлетворенностью существования. Это страдание не определяется и не обосновывается в буддизме логически, истина страдания открывается человеку в акте непосредственного переживания. Страдание — это стресс. Если стресс слишком силен для данного человека, то это демобилизует, приводит к апатии, что прекрасно выразил Гете в «Фаусте»: «Слаб человек, покорствуя уделу, он рад искать покоя…». Другая реакция порождает вопрос, точно выраженный шекспировским Гамлетом: «Быть или не быть, вот в чем вопрос. Смириться ли под натиском судьбы, иль стоит оказать сопротивление?» Какова форма этого сопротивления? Может быть стоит устремиться к Нирване, подавляя желание жить, или, отказавшись от себя, раствориться в безличном сиянии брахмаджьоти? Или искать эликсиры, дарующие физическое бессмертие вместе с даосами, а может устремиться к беспроблемному существованию на райских планетах Кришны или в раю? А может стоит просто наслаждаться каждым мгновением и попытаться «остановить мгновенье»? Соотношение числа желающих спастись и покорствующих уделу менялось в зависимости от разных факторов, но определяющим был темп перемен в конкретной стране, конкретной жизненной ситуации. В отдельные эпохи мир представляется большинству людей милым, уютным и обжитым в такой степени, что голоса искавших путь к спасению были почти не слышны. М.Бубер делил в этом смысле эпохи на «эпохи обустроенности и бездомности». Когда человек живет в эпоху «…внутри которой представление о благоустроенности вселенной разрушается, размышление человека о его предназначении и судьбе приобретают особую глубину и самостоятельность» (цит. по Гуревич, 1997, с.35). Со времен Гераклита и Шакьямуни прошло 25 веков. Сложились многочисленные учения о пути к истине, к счастью, но и в нашем веке трактовка жизни, ее цели и смысла, вызывает не меньше вопросов: «Главное в феномене Жизнь — ее туманный характер, ее существенная проблематичность» (Ортега-и-Гассет). Важным «затуманивающим» фактором является множественность учений о «пути» и отсутствие надежных научных критериев, которые могли бы позволить подвергнуть эти теории процедурам верификации или фальсификации. — 4 —
|