|
Чем более такой тип подходит к бунту против того, чтобы отвечать чьим-то ожиданиям, тем больше он склонен укорачивать любую работу, которая делается совместно с другими, или для них, или вставляет его в какие-то рамки. Он, скорее, урежет свои жизненные стандарты до минимума ради того, чтобы делать, что ему нравится. При том, что его настояящее я достаточно живо, чтобы расти в условиях большей свободы, такое развитие может дать ему возможность для конструктивной работы, для творческого самовыражения. Но это уже будет зависеть от его таланта. Не всякий, кто разорвал семейные узы и отправился к Южным Морям, становится Гогеном. Без таких благоприятных внутренних условий есть опасность, что он станет лишь грубым индивидуалистом, который получает определенное удовольствие, делая то, что от него не ждут, или живя не так, как обычно живут люди. Работа для группы "барахтающихся в луже" не представляет проблем. Сам человек опускается, и его работа идет тем же путем. Он не сдерживает ни стремление к самоосуществлению, ни стремление к осуществлению идеального я, – он просто махнул на них рукой. Следовательно, работа становится бессмысленной, потому что у него нет ни намерения развивать заложенные в нем возможности, ни порыва к возвышенной цели. Работа может стать неизбежным злом, прерывающим "славное времечко, когда можно повеселиться". Она может делаться, потому что этого ждут, без всякого личного участия. Она может выродиться в добывание денег или престижа. Фрейд видел, как часто невротики не могут работать, и признавал важность таких нарушений, ставя одной из целей своего лечения возвращение способности к работе. Но он рассматривал эту способность отдельно от мотивации, целей, установок по отношению к работе; от условий, в которых она может быть выполнена, и от ее качества. Он рассматривал, таким образом, лишь очевидные расстройства рабочего процесса. Такой взгляд на трудности в работе представляется слишком формальным. Мы можем охватить весь широкий ряд существующих нарушений, только приняв во внимание все упомянутые факторы. Иначе говоря, особенности работы и нарушений в ней не могут быть ничем иным, как выражением личности в целом. Еще один фактор выступает четче, когда мы подробно рассматриваем все факторы трудовой деятельности. Тогда мы понимаем, что неверно думать о невротических нарушениях в работе вообще, а именно, о нарушениях, случающихся при неврозе per se. Как я упоминала вначале, очень мало что можно с осторожностью, оговорками и ограничениями утверждать обо всех неврозах. Мы можем получить точную картину нарушений в данном случае, только когда научимся различать виды трудностей, возникающих на основе разных невротических структур. Каждая невротическая структура создает свой особый набор трудностей в работе. Это соотношение такое однозначное, что когда нам известна данная структура, мы можем с большой точностью предсказать природу возможных нарушений. А поскольку при лечении мы имеем дело не с невротиком вообще, а с живым конкретным человеком, такое уточнение помогает нам не только быстрее увидеть конкретные трудности, но и глубже понять их. — 257 —
|