Методологический анализ в психологии

Второе магистральное направление будущего развития психотерапии, по обсуждаемой гипотезе, связано с кате­горией молитвы. Хотя опыты создания психотерапевти­ческих методов, ставящих в центр своих построений молитву, также уже существуют (см., напр., Rose, 2002), но этот факт не отменяет принципиального вопроса о том, может ли вообще психотерапия включать в горизонт своей теории и своего метода категорию молитвы, не разрушает ли она тем самым базовые условия своего существования, конституирующие психотерапию как са­мобытный культурный институт? В более общей форме это вопрос о том, нет ли радикального, неустранимого противоречия между психотерапией и религией, в частнос­ти между психотерапией и христианством. Речь именно о принципиальных отношениях, потому что на эмпиричес­кой поверхности, где для взаимных оценок выбираются случайные (хотя и распространенные) проявления, су­ществует как огромное количество взаимных претензий и осуждений, так и немалое число примеров некритичес­ких «братаний» и нездоровых симбиотических слияний. При рассмотрении этого вопроса со стороны психотера­пии его следует переформулировать таким образом: про­тиворечит ли религия сущностным целям и ценностям психотерапии? Такая формулировка, в свою очередь, по­нуждает спросить: а откуда вообще психотерапия берет свои цели и ценности, каков их источник? Медицина ли это? Психология? Вообще — наука ли? К. Ясперс ответил на этот вопрос совершенно определенно: психотерапия, как и всякая практика, «зависит от науки только в своем осуществлении, но не целеполагании» (Ясперс, 1997, с. 946), цели же психотерапии определяет «религия (или ее Отсутствие)» (там же, с. 945).

Если теперь применить это вопрошание об источниках не к целям и ценностям вообще, а к конкретной ценности психотерапии, ставшей доминантой ее исто­рического развития, к ценности «свободы личности», то среди мировых религий мы можем назвать лишь одну, которая в центр своего богословия и своей антрополо­гии ставит идею свободы и идею личности, — это хрис­тианство. Поэтому, коль скоро психотерапия хочет понимать самое себя не только в технической и конк­ретно-теоретической плоскости, но в идейной сердце­вине своего существования, она должна выявить и прояснить свои отношения с христианством. Это не про­сто персональный интерес психолога-христианина, же­лающего быть конгруэнтным и согласовать свою веру и профессиональную аксиологию, но — центральная зада­ча философии психотерапии[15].