|
В современном мире существует тенденция «изгнать» смерть и страдания из своего сознания. Заболел — в больницу, там же многие и заканчивают жизнь. В западном мире тело умершего не лежит в доме, «родные его не видят, с ним не остаются и не прощаются. На кладбище ходят все реже».[214] Известно, что в США хорошо поставлена психологическая реабилитация инвалидов, тяжело больных и умирающих, прекрасно организован досуг. Но существует опасность подмены духовных потребностей легко доступной сферой потребления душевно-телесных благ. Цивилизация потребления и досуга порабощает человека, делая его слугой своих ценностей, и даже на пороге смерти эти щупальца мертвой хваткой держат свою жертву. Православная аскетика и психология, не сбрасывая со счетов душевную поддержку, настраивает на подлинно значимые цели земного пути человека. Проведя всю жизнь с ориентацией на мнимые блага, порой и перед смертью трудно восстановить цели своего существования «в плане его истинного и вечного предназначения».[215] И все же это время как нельзя больше подходит для того, чтобы задуматься о смысле жизни. «Мои болезни часто беседуют со мной о Вечности», — пишет свт. Игнатий (Брянчанинов).[216] «Мы, здоровые, довольно далеко отстоим от Бога, а обреченные на смерть люди к Нему очень близко. Каждый раз, когда вы приходите к постели больного, помните: мы просто не видим, что на этой же самой койке сидит Бог».[217] Физическая боль может уходить на второй план на фоне глубоких душевных страданий, и этому есть много жизненных примеров. Реакция «отрицания, приуменьшения тяжести своего состояния, анозогнозия, убежденность, что диагноз является ошибочным» [218] описана у большинства исследователей как первый ответ человека на известие о неизлечимой болезни. И действительно, из эвдемонической культуры, где наслаждение признается смыслом и целью, изгнана мысль о вечности. «Сведение всего смысла жизни к обыденному уровню означает, что личность перестает расти духовно и развиваться».[219] И если человек не обретет незадолго до смерти смысла своего бытия, потом будет уже слишком поздно. Если же на последний отрезок жизни накладывается тяжелое заболевание, несущее моральные и физические страдания, то это скорее является милостью Божией, которую человек должен максимально использовать. Но идолы, которым он служил всю жизнь, жестоко сопротивляются, гипертрофированное желание иметь и обладать требует себе поклонения. Альтернативой желанию "иметь" является принцип "быть".[220] Следовательно, стремление личности к комфорту и наслаждению является отказом от пути духовного становления. Это и есть пространный путь, ведущий в погибель (ср. Мф. 7, 13) — 69 —
|