|
Спутал сотрудничество и деловую конкуренцию с продажным рвачеством. И совсем уж неожиданно для себя я тогда понял, что моя проблема не в потере денег, а совсем в другом. В детском восприятии мира, сохранившемся у меня с детства, как рефлекс! Я не реалистичен и поэтому не собран. Поэтому не научился любить тревогу и жить в ней. Сочувствуя с Лерой Александровной, я на втором этапе, исследуя вопрос о «выгодности нерешения» проблемы, догадался, что, не научившись жить в состоянии неопределенности, неизвестности..., не привыкнув любить тревогу поиска основ..., мне, как и ей, нельзя пускаться во все тяжкие встречи с неведомой взрослой реальностью! Но как же быть? Похоже, что в этот новый для меня отсек жизненного лабиринта мне придется входить с особой осторожностью! Пусть «сочиненная» мной для себя действительность неверна, но она мне знакома! К получаемым здесь ударам я уже привык и готов! Отказаться от нее вдруг значило бы для меня, во-первых, потерю гаранта внутренней моей стабильности. Выгоды же этого открытия для меня только вероятны и проблематичны - они не из моего опыта! Получалось, что мне ни в коем случае нельзя спешить отказываться от моих заблуждений, поддерживающих пока мою уверенность! И для меня пока прав Беранже, когда предупреждает: «Господа, если к правде святой Мир дорогу найти не сумеет, Честь безумцу, который навеет Человечеству сон золотой»! Только двигаясь осторожно и ощупью, и постоянно возвращаясь в знакомое, и только хорошо натренировавшись, подготовившись проживать тревогу, как каратеист готов держать удары, тогда только мне можно будет входить в пространство новой для меня реальности. И то, только если не входить в него станет для меня невозможным! Но зато и по-прежнему жить в расслабухе теперь тоже не получится - страшно! Да и не хочется! Придется учиться не бегать от тревоги неизвестности! Спасибо моему «психотерапевту»! Спасибо! В наиболее активных тройках вся работа чаще проходит в совершенном молчании. Закончив свою работу, «клиент» говорит: «Спасибо!» и переходит на стул «терапевта» или «супервизора», а один из его партнеров садится на стул «клиента». Игра продолжается. Роль «психотерапевта» заключается в том, что он сидит напротив «клиента», не проявляя никакой поведенческой активности. Ему нельзя отвечать на вопросы «клиента» ни словами, ни жестами, ни мимикой - ничем, кроме своих, никак произвольно не об необнаруживаемых внутренних эмоциональных реакций. Даже, если «терапевт» наклонится, чтобы лучше слышать «клиента», я остановлю его, сообщив, что он «слишком активен»! — 112 —
|