|
Здесь трудность номер два. Обыденное сознание ищет отличия предмета одной науки от другой в отличии вещей. Это глубокое заблуждение, науки не отличаются друг от друга по «вещам», они отличаются по предметам исследования. Философ сказал бы торжественно: по формам движения материи, по особым взаимодействиям, которые открываются перед той или иной областью знания. Принято цитировать опять ленинский пример: знаменитый стакан. Я могу бросить стакан (ну, я конечно, перевираю цитату, вернее, я передаю ее, не цитируя, а воспроизводя мысль), и тогда он выступит как предмет для метания и, следовательно, откроет какие законы? Что будет характеризовать стакан как брошенный? Мы будем говорить: баллистические, то есть механические, законы. Он обязательно подчинится физическим законам. Предлагаю сделать не со стаканом такое, я могу сделать с любым присутствующим, благо мы на третьем этаже, это будет очень наглядно, если у меня хватит на это физических сил. Не знаю, я могу попросить кого-нибудь мне помочь в этом эксперименте. Взять вот товарища, сидящего здесь поближе к окну, качнуть его и выбросить в окно. По каким законам произойдет его падение? Он себя обнаружит как что? Как человек? Нет. Как живое тело? Нет. Как что? Как тело неживое. Правда, я тут немножко погрешил против точности, он же будет дергаться во время падения, ну и чуть-чуть внесет поправочки, что-то будет меняться, он то распластается, то соберется, правда? Сопротивление будет то возрастать, то падать, вот только и вся разница, может сместиться центр тяжести в своей конфигурации, но это пустяковые поправки, в общем же, вы пойдете, конечно, по законам природным. Я продолжаю ленинский пример. К стакану же можно подойти как к цилиндру, и тогда это предмет — чего? — стереометрии. Но ведь можно подойти иначе: как к продукту производства, и тогда стакан в товарном обществе, в условиях товарного производства, выступит как товар. Вещь обнаружит такое удивительное свойство, как, например, стоимость. А соответственно, будет иметь и цену. Будет стоить столько-то копеек или, может быть, если очень хороший стакан, столько-то рублей. И, заметьте, обнаружит еще какое-нибудь хитрое свойство, которое вы в вещи найти не можете. Стоимость ведь не заключена в вещи. Я напомню Маркса: никакой химический анализ, никакое рассечение, никакой микроскоп не обнаружит ни одного грана, ни одного атома стоимости, его нет, это не вещественное свойство, это парадоксальное свойство, так сказать, оно сверхчувственное. А ведь как же политическая-то экономия занимается вот этими свойствами? Значит, коротко: вещи сами по себе не рассказывают, какой науке они принадлежат, науки рассматривают не вещи, а науки о вещах не бывает. Науки рассматривают вещи в определенных отношениях, в определенных свойствах, в определенных взаимодействиях. И знание этих взаимодействий исчерпывает знание мира вещей, предметного мира. За взаимодействием, пояснял Энгельс, нет ничего. Если вы изучили вещь во всех взаимодействиях (теоретически возможных) и полностью изучили во всех этих взаимодействиях, то тем самым вы изучили всю вещь. Ничего сверх этого нет. Свойство и есть то, что обнаруживает вещь в том или другом взаимодействии. Поэтому в процессах обмена она обнаруживает себя как обладающая стоимостью; в системе взаимодействия с другими вещественными телами — как обладающая физическими, механическими свойствами; в химических взаимодействиях — как химическое вещество; это одна и та же вещь и в то же время — предмет разных наук. Вот поэтому я говорю: всякая деятельность, опосредствованная психическим отражением, рассматривается как опосредствованная этим отражением. Понятно, потому что деятельность может рассматриваться и в другой системе отношений. Какой, каких отношений, каких связей, каких взаимодействий? Жизнь — отражение, жизненные процессы, правда? Деятельность и — что? — отражение. Если мы поставим вопрос о том, как психическое отражение в другой его форме ориентирует наше действие, внешние процессы, ну, если хотите, наше приспособление к окружающему миру, то вы будете решать какую задачу? Психологическую, конечно. Вас ведь интересует только один процесс — управление отражением, управление сознанием, если хотите. Вы можете рассматривать труд в системе технологии производства. Вы понимаете разницу между производством и технологией производства? Наверное, вы уже изучали политическую экономию? Если да, то для вас здесь нет вопросов. Производство и технология производства, технологический процесс производства — это понятия отнюдь не тождественные, это просто разные понятия. Нет производства без технологии, но технология еще не есть производство. Вот с такими вещами мы все время встречаемся в психологии, почему я и остановился на этом вопросе, на который, на первый взгляд, я мог отделаться формальным ответом. Я придерживаюсь такой точки зрения. Я лично думаю, с терминологической точки зрения, мы можем смело называть «психическая деятельность» и вводить в предмет психологии любую по форме деятельность, если она отвечает одному требованию: если она опосредствована, то есть управляется, ориентируется субъективным образом мира, реальности в широком смысле, и образом самого себя тоже. Это тоже реальность, не обязательно внешнего мира. Реальность — это широко очень сказано, реальность — это прекрасное слово. Объективная реальность, то есть от мысли об этой реальности не зависящая. — 309 —
|