|
Трансцендентальная функция и синхрония В поиске своего собственного решения проблемы, знакомой ему самым непосредственным образом, Юнг демонстрирует одно из самых дерзновенных своих открытий — метод трансцендентальной функции. Он открывает разговор противоположностей, позволяет высказаться каждой стороне, допускает борьбу между противоположными точками зрения, испытывает страдания, будучи разрываем между ними двумя, и с восхищением встречает разрешающий это противоречие символ. Психика, по мнению Юнга, обладает функцией преодоления противоположности при помощи нахождения третьей точки видения, которая включает в себя суть каждой из конфликтующих сторон и в то же время объединяет их в совершенно новом символе. «Мы должны войти в этот процесс и взаимодействовать с ним, если мы полностью включены в жизнь», — говорил Юнг. Не достаточно лишь высоко ценить трансцендентальную функцию и восхищаться новыми символами, которые появляются вместе с ней. Мы должны жить ею, использовать ее, связывать ее с личной и общественной жизнью, если мы действительно включены в религиозные отношения. Трансцендентальная функция — это тот процесс, посредством которого в нас происходит нечто новое. Это — ценное обязательство, поскольку мы чувствуем, как наше эго покидает свои тиски прочных рамок условностей. Мы плывем, дрейфуем и выглядим ничего не знающими. Мы вертимся вокруг разрыва между процессами эго и Самости. Когда новое начинает проявляться в форме образов, мы останавливаемся, смотрим, размышляем, чтобы интегрировать их в новый уровень объединенных частей нас самих и жизни вокруг нас, который был до настоящего времени нам неизвестен. Но для того чтобы достичь этого замечательного эго, способного рефлектировать и соответствовать созданию нового, мы должны отказаться от многого из того, от чего зависели раньше. Религиозное отношение, следовательно, включает в себя жертвенность. Мы приносим в жертву свою идентификацию с точкой зрения нашего эго как с наивысшим и единственным авторитетом. Мы отказываемся от того, с чем мы идентифицировались как со «своим», «нашим», жертвуем притязаниями своего эго, не ожидая вознаграждений. Мы поступаем так, потому что осознаем высшее требование, исходящее от нашей Самости. Она жертвует собой ради нас, принося в жертву отказ от своих статусов всеобщего и безбрежного, чтобы занять место в материи нашей повседневной жизни. Разговор между эго и Самостью становится нашей ежедневной медитацией. Когда это случается, нам кажется, что реальность изменяет себя саму. Случайные совпадения событий, которые не могут быть связаны друг с другом каузально, поражают нас своей огромной и бесспорной значимостью. Юнг называл это синхронией. Внешние и внутренние события сталкиваются значимым образом, что открывает нас к восприятию того, что Юнг называл unus mundus — целостность, где материя и психика оказываются только лишь двумя аспектами одной и той же реальности. В клинике я видела поразительный пример этому. Во время беседы мужчина с возмущением рассказывал о том терроре, которому он подвергался в детстве. Его запирали на темном чердаке в качестве наказания за то, что он слишком часто звал своих родителей, когда они ночью укладывали его спать. Случайно он обнаружил ключ к разоблачению этого принудительного фетиша, который, как он теперь видел, был символом преодоления разрыва между его взрослой личностью и несчастным детством на запертом чердаке. Когда появилось это новое отношение, за пределами его борьбы с обаянием этого фетиша, с одной стороны, и с осознанием своего унижения и желанием освободиться от принуждения со стороны окружающих — с другой, то произошло внешнее синхроничное событие. В доме его детства чердак был разрушен молнией и сгорел — но пострадала при этом только чердачная часть дома! — 161 —
|