|
Как и можно предположить, это была крайне противоречивая позиция, из-за которой Юнг нажил много врагов. Ему никогда не удавалось объяснить своим критикам, что он говорит о психологической, а не метафизической реальности. Для Юнга Библия являлась письменным свидетельством эволюции присущей человечеству концепции божественного. Говоря о библейском Боге, и Юнг подразумевал под ним Самость, «Бога внутри нас». Иов представлял собой стадию сознательного развития человечества в определенный момент времени: начиная с этого уникального момента сознательное и бессознательное вынуждены искать точку соприкосновения. Борьба все еще идет в душах индивидов и отражается в сновидениях. Каждый из нас достигает момента, когда уже не в состоянии жить в бессознательности. Попытки стать сознательными увлекают нас в долгий путь, который неизбежно приводит - как и Иова - к столкновению с Самостью. Здесь следует осознать антигуманный аспект Самости, представленный и в притче об Иове, когда Бог говорит Иову, что это он создал левиафана и бегемота (библейские чудища). Момент пробуждения сознания всегда сопровождается героической борьбой, и не всем присуще мужество Иова В противостоянии устрашающей энергии Самости. образ Иова олицетворяет правильную реакцию на подобную сверхчеловеческую силу: склони полову и осознай присутствие высшей силы - но не предавай своих ценностей! Юнгу явился подобный образ в важном для него сновидении: преклони колени, склони голову, но не сгибайся так сильно, чтобы голова твоя коснулась земли. Опыт «внутреннего бога» может принимать различные формы: от веры в то, что у вас действительно была встреча с Иисусом или Буддой, до не менее религиозной страсти, присущей реформаторам и даже ученым. Юнг часто подчеркивал, что пыл, проявляемый учеными-материалистами в их стремлении познать все тайны вселенной, есть, по существу, не что иное, как неосознанные религиозные убеждения. Можно привести в качестве современного примера молекулярных физиков, которые убеждёны в том, что вот-вот и они смогут создать всестороннюю «великую теорию унификации», с помощью которой можно будет объяснить все во вселенной с начала до конца. Совершенно очевидно, что никакого окончательного объяснения не существует. Наука основывается на временном характере всех ее теорий; в конце концов, научные «законы» представляют собой всего лишь модели, подтвердившие свою эффективность в описании и прогнозировании природных явлений. В конечном счете все научные законы либо опровергаются, либо категоризируются в рамках всеобъемлющих моделей. — 103 —
|