|
Не более оправданными явились и позднейшие попытки столь же прямо связать психические функции с теми или иными физиологическими процессами в коре больших полушарий, попытки, которые возникли в результате совершенно неправильного понимания смысла павловского принципа «наложения психологического узора на физиологическую канву». Ведь очевидно, что не существует и не может существовать таких психических процессов, из 132 которых одни являются, скажем, специальной функцией процессов торможения, а другие — процессов возбуждения, одни — продуктом общей иррадиации, а другие — иррадиации «элективной». Даже такое физиологическое понятие, как понятие процесса во второй сигнальной системе, относится не только к собственно речевой функции, а ко всем вообще психическим функциям на уровне сознания, т, е. к мышлению, и к логическому запоминанию, и к сознательному восприятию, и к произвольному вниманию, и т. д. В то же время успехи экспериментально-психологического исследования, и особенно успехи развития учения о высшей нервной деятельности, полностью подготовили единственно возможное положительное решение этой сложнейшей проблемы. Уже к началу XX столетия был накоплен обширный экспериментальный и клинический материал, свидетельствующий о том. что даже относительно простые сенсорные психические функции представляют собой продукт совместной деятельности различных рецепторных и эффекторных аппаратов. Это и дало возможность выдвинуть общее положение, что «там, где физиологические функции приобретают специфическое значение, выраженное психологически в своеобразном качестве ощущения... там специфический характер такой деятельности основан не на самих элементах, а на их соединении»78. При этом подчеркивалось, что такое соединение физиологических элементов дает новое качество, самим этим элементам не присущее. Вместе с тем многочисленные данные приводили также и к другому, не менее важному общему выводу, а именно, что объединение физиологических элементов, лежащее в основе психических функций, вырабатывается прижизненно, вследствие чего, как писал В. Вундт, «образование этих (психических) функций всецело следует приписывать ближайшим жизненным условиям, имеющим место во время индивидуального развития» 79. С позиций материалистического рефлекторного понимания работы мозга идея прижизненного образования и упрочения сложных связей, посредством которых осуществляются познавательные функции, была, как известно, впервые развита И. М. Сеченовым. При этом он внес то принципиально важное положение, что решающая роль в их образовании принадлежит двигательным звеньям рефлексов, т. е. не самим ощущениям и образам, а их «двигательным последствиям» 80. — 114 —
|