|
уничтожением их плотных тел. Если есть возможность путем перевоспитания или нейрохирургического вмешательства сделать из нелюдя человека (аналогично тому, как поступили с главным героем романа Энтони Берджесса "Заводной апельсин"), то человечество такой вариант вполне устроит. Правда, такое "семантическое" уничтожение нелюдя (речь идет об уничтожении сути нелюдя при сохранении его плотного тела) допустимо лишь в том случае, если мы имеем дело с интеллектуально развитой популяцией. Для народов с низким уровнем абстрактно-логического мышления уничтожение нелюдя должно обязательно носить конкретно-образный характер, т.е. истребление нелюдя должно заключаться в умерщвлении его плоти. В противном случае протест "человека-животного" неизбежен. Кстати, навязывание якобы прогрессивных моральных установок развитых цивилизаций популяциям, которые еще не "созрели" для них, - одно из средств ведения психологической войны. Быстрый переход интеллектуально не развитых народов к моральным нормам цивилизаций с развитым абстрактно-логическим мышлением может закончиться только одним: полной деградацией первых. Таким образом, Единый моральный закон является общей "этической формулой", относительно которой остальные моральные заповеди, наставления - лишь "частными решениями". (В этом кроется известная половинчатость десятизакония, которая неплохо обыграна создателями французского фильма "Дьявол и десять заповедей.) И в этой связи Единый моральный закон является тем фундаментом, на котором строится здание совершенной морали, двойной морали в лучшем смысле этих слов: одни правила - для людей, другие - для нелюдей. Нарушение Единого морального закона, следование ошибочным моральным установкам - одна из основных причин социальной депрессии, потери пассионарности популяцией. С позиции физической психологии, ошибочная мораль — 57 —
|