|
В архаических обществах эта сакральная игровая реальность была даже более важной, чем окружающая человека действительность. Например, в Древнем Китае люди верили, что музыка, танцы, священные состязания поддерживают правильное течение мировых событий, предохраняют мир от распада. В Древней Греции во время спортивных игр прекращалась любая другая деятельность и, прежде всего, военные действия, поскольку нарушение правил игры с этой точки зрения влекло нарушение правил бытия вообще. В современном иудаизме в момент священного отдыха нельзя работать, а нарушение этого запрета грозит нарушителю тяжелыми карами [8]. Игра как форма поддержания мироустройства продолжает жить в индивидууме, проявляясь в ритуалах и навязчивых действиях при неврозе или измененных состояниях сознания, например, во время сильного стресса. Роль игры как механизма снятия напряжения – катарсиса – подчеркивал и М. М. Бахтин (1972). С его точки зрения, основной особенностью игры является то, что она не интересуется результатом, поскольку направлена на реализацию эмоций. Очевидно, что все перечисленные характеристики игры в полной мере подходят под определение творчества. Связь игры с творчеством признавали еще психологи XIX века. Первые психологические работы напрямую выводили эстетическую деятельность из песен и танцев традиционных и архаических культур. Т. Рибо [148] утверждал, что игра представляет собой более общее понятие, в которое включается в том числе и эстетическая деятельность, то есть творчество в данной классификации – это один из видов игры. Уже в самом раннем возрасте у детей обнаруживаются творческие процессы, которые лучше всего выражаются в играх. Т. Рибо идет даже дальше, полагая, что человеку присущи частные инстинкты, проявляющиеся в форме творчества, которые сначала реализуются в игре, а затем – в искусстве. Он выделил и основные признаки инстинкта творчества: интуиция, способности к игре, бескорыстность, гедонизм. С этой точки зрения не всякая игра – искусство, но всякое искусство, будучи иллюзорным, – игра [147]. Итак, игру и искусство роднит свобода. Игра освобождает, крушит гнетущие ценности, смеется над оскопляющей идеологией, раскрепощает жизненную энергию, возвращает человеку вкус к жизни [186]. Игра – основополагающий фактор человеческой жизни. Она образует связь между внутренним, субъективным представлением человека о мире и внешним миром. Она связывает воедино сон и явь и придает им смысл. Именно творческий способ наблюдения, более чем что-либо иное, заставляет человека признать, что жизнь стоит того, чтобы ее прожить. Вне игры внутренняя реальность характеризуется покорностью, при которой мир и его детали принимаются, но лишь в аспекте того, что им нужно следовать или под них подстраиваться. Покорность чревата для индивида чувством безнадежности, бессмысленности всего, в том числе и жизни [295]. — 111 —
|