|
— Старшее поколение надо каким-то образом научить активно выражать свою позицию и активно влиять на молодежь. Не только молодые отстранились от старших, но и старшие стали бояться молодежи. Я, например, вижу, что мужчины боятся не только юношам, но даже подросткам делать замечания. Те на улице громко ругаются матом, причем, бывает, так громко, будто хотят, чтобы взрослые наконец услышали, возмутились, сказали: «Нельзя!»… — Вы видите в этом какой-то вызов? — Конечно! И никто не делает молодым людям замечания, когда они в транспорте не уступают место старикам. Такое впечатление, что старшие испугались младших. Как их призвать не бояться молодых, как вернуть старших к их воспитательной роли? — Видите, получается какой-то замкнутый круг, потому что, с одной стороны, зрелые люди все меньше узнают в сегодняшней молодежи себя, соответственно все меньше понимают и все больше боятся. С другой стороны, юное поколение не видит, на кого можно опереться в старшем поколении, не видит авторитетов. Это, действительно, взаимосвязанные вещи. Спрашивается, где тот конец, за который можно потянуть? — Я думаю, начать должны более опытные и более умные. — Конечно. — Очень многое зависит от старших, но они тоже должны получить какой-то сигнал от власти — так уж в России все устроено, — сигнал, что можно открыто быть людьми и других учить быть людьми. Что это можно, нужно и даже приветствуется. — Я с вами согласен: должен быть политический заказ на неравнодушную гражданскую, на неравнодушную поколенческую позицию. Что такое в конце концов отец? Отец — это не обязательно тот, кто родил ребенка, а тот, кто чувствует себя старшим, тем, кто заботиться о семье, о следующем поколении. Старшее поколение, которое заботится, — это и есть поколение родителей. — Мне вспоминается мое детство. Мы жили рядом с Даниловским рынком. На рынке в то время торговали не перекупщики, а реальные крестьяне. Они по своей деревенской привычке к любому ребенку обращались сынок или дочка : «Дочка, где тут трамвай останавливается?», «Дочка, съешь яблочко!» Да и в Москве обитало много вчерашних жителей деревни. Так что все вокруг называли меня дочкой . И у меня было чувство полного доверия к взрослым и такое непоколебимое чувство защищенности, что его хватило на всю последующую жизнь. Пускай защита была, как теперь бы сказали, чисто виртуальной, но я была абсолютно уверена, что никто ничего плохого мне не сделает: кто же обидит дочку ? — Я тоже хочу поделиться своими детскими воспоминаниями. Мой отец родом из Тульской области, и когда я в детстве приезжал к бабушке и дедушке в деревню, они меня называли «батюшкой». «Батюшка ты мой», — обращались к маленькому мальчику! Для меня в этом проявление патриархального духа. Будто перекидывали мостик из далекой древности в далекое будущее, будто ребенку показывали, что он тот, на кого надеются, тот, на кого будут опираться. В этом был какой-то глубинный национальный дух… — 672 —
|