80 лет одиночества

На общем собрании РАО распространялась листовка «Их разыскивает милиция» с моим портретом как человека, который является руководителем подрывного проекта сексуального просвещения (читай: развращения) российских школьников и т. п. А после того как, поддержав введение законов, запрещающих производство и распространение детской порнографии, я одновременно высказался против повышения легального возраста согласия, считая, что это не повысит сексуальную безопасность подростков и будет способствовать росту коррупции правоохранительных органов, меня стали заодно называть педофилом или защитником педофилов (между прочим, так писала «Новая газета»). В общем, все по рассказу Марка Твена «Как я баллотировался в губернаторы».

Впрочем, я оказался в очень хорошем обществе. В опусе И. Медведевой и Т. Шишовой «Оргия гуманизма» (2004) к числу врагов народа причислен Нобелевский лауреат по физике академик В. Л. Гинзбург, который выступает против клерикализации российского образования и вдобавок подписал «Гуманистический манифест 2000», созданный инициативной группой выдающихся людей мира, «полагающих, что подлинный гуманизм может быть развит только на научной основе, исключающей мистику и религию». Анафеме предается и бессменный ведущий телепередачи «Очевидное—невероятное» С. П. Капица, осмелившийся пригласить меня для обсуждения проблем сексуальной революции ХХ в. и поддержавший необходимость сексуального образования школьников, а также другие российские «подписанты», включая нескольких академиков и нобелевских лауреатов.

Когда меня спрашивают, почему я не реагирую на нападки, даже когда меня объявляют платным агентом ЦРУ, я отвечаю, что отношусь к ним по-французски, в духе известного анекдота:

– Какая разница между русским и французом?

– Француз никогда не скажет: «Понюхайте, как это воняет!»

Эти тексты могут быть любопытны с точки зрения истории болезни авторов, но нюхать их не стоит, а доносы, адресованные ФСБ, там и должны рассматриваться. Кроме того, я разделяю сформулированный Огюстом Контом принцип церебральной гигиены, который можно также передать словами А. С. Грибоедова: «Я глупостей не чтец, а пуще – образцовых».

Тем не менее угрозы и нападки показали мне, что, несмотря на сдвиг моих научных интересов, совсем бросать сексологическую проблематику не следует. Важным аспектом моей работы стал Интернет.

Я и мой компьютер

Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.

Я никогда не любил технику. Подаренный мне в детстве конструктор сразу же обменял на книгу о животных. Когда у меня появились деньги, стал покупать проигрыватели и магнитофоны. Свой первый «Днепр» я купил для того, чтобы активизировать английский: вот запишу передачу Би-би-си, прокручу ее несколько раз и начну все понимать. Не понадобилось: стоило начать внимательно слушать, как все и без записи стало понятно. В Риме в 1968 г. на сэкономленные деньги купил дорогущий стерео «Грюндиг», но на нашем радио стереопрограмм не было. Через несколько дней к моим добрым знакомым приехал Александр Галич, я взял с собой «Грюндиг» и решил, что теперь у меня появится хорошая запись. Включил – ничего не пишет. Компания, состоявшая из таких же гуманитарных идиотов, помочь ничем не смогла. Расстроился. Все говорили, что западные магнитофоны работают безотказно, а тут с первого раза… И что теперь делать? В нашей мастерской его только раскурочат. Пришел мой старый друг, инженер Генин, посмотрел и сказал: «Ну и дураки вы все. Для записи с микрофона у него особая кнопка, тут все написано, а ты пытался писать, как с приемника». Кажется, этот «Грюндиг» у меня до сих пор где-то стоит.