|
И вдруг – смерть! Нет главы, нет смысла ни в обеде, ни в ужине, ни за самоваром; невозможно объяснить, зачем собралась такая куча народу и почему для этой кучи ныне нет никаких денег? Что за безобразие такое? Разве так можно? Разве это справедливо? Именно в таком невозможно беспомощном состоянии было семейство, в котором я нанял квартиру. Ни бабушка, ни вдова решительно не знали, что им теперь делать? Очевидно, покойник много работал для них и сумел добиться, что они «не знали нужды», но очевидно было, что и при покойнике и после него его семейные ровно ничего не понимали ни в жизни, ни в деньгах, ни в добыче их. Это обнаружилось при первом же посещении. – Сколько же вы желаете за комнату? – спросил я вдову, длинную женщину с белыми глазами, из которых постоянно лились слезы. – Пятьдесят! – пролепетала она, рыдая, и когда мой приятель, как говорится, «ахнул» от удивления и едва удержался, чтобы не сказать: «опомнитесь!», так вдова еще сильнее залилась слезами. – Боже мой! – воскликнула она. – Но ведь нам нуж-жно?! – Надо кормиться-то или нет? как по-твоему? – басом сказала бабушка, глядя на нас как на разбойников. – Кормиться надо, только пятьдесят рублей – это невозможно! – Невозможно! – басом произнесла бабушка. – А возможно не евши сидеть? Ты должен об этом подумать! Вдова всхлипывала; дочь, девушка лет шестнадцати, полная, высокая (она пробовала держать экзамен в гимназию, но сконфузилась своего вполне уже женского роста и ушла) и, повидимому, добрая девушка, зарделась от «стыда» за бабушку, но, как мне показалось, что и она также не совсем хорошо понимала: почему нельзя платить пятидесяти рублей, когда они нужны? После долгих переговоров кое-как уговорились. За тридцать пять рублей в месяц квартира была нанята со столом. – Ну, бог с тобой! – заключила торг бабушка. – Живи! – Что делать! – глубоко вздохнув, произнесла вдова, вытирая глаза, – делать нечего! Когда нельзя больше, что же я могу? Но только вы уж, пожалуйста, дайте мне за пять месяцев!.. Уж… – Помилуйте! Ведь это больше полутораста рублей! Мне таких денег взять негде! – Нет, бога ради! – Ей-богу, я не могу. Спросите у него (я сослался на товарища). Жалованье выдают помесячно. – Ну, я вас прошу. – Извините! Я было хотел удалиться… – Пожалуйста! – порываясь ко мне, продолжала хозяйка. – Если можно! Ведь вы служите? Где вы служите? – В банке. – Во-от! – загремела бабушка, как бы обличая меня. — 310 —
|