|
В доме невесты и около дома стояло уже множество народа – мужиков, баб, молодых ребят и девушек. Пробившись через толпу, наполнявшую сени, мы пробрались в большую горницу, также почти битком наполненную народом. Свободным оставалось место только у стола, накрытого белой скатертью. – Поживее, поживее, девки! – говорил отец невесты, приодевшийся и причесавшийся мужик. – Сейчас, сейчас приготовимся! – слышались девичьи голоса из-за перегородки. Там шел туалет. – Нечего копаться! Поспешать надо! – Сейчас, тятенька! – ответил звонкий девичий голос. Тятенька, по-видимому, не испытывал никакого волнения и, поторопив «девок», вышел на крыльцо, потом опять воротился, присел на лавку. – Что, Михеич, – обратился он к кому-то в толпе. – Не видать их? Поди-ка, погляди с крыльца. Ждать-то неохота… – А вот я погляжу… Михеич сбегал на крыльцо, поглядел, сказал, что не видать, а что, надо быть, скоро будут. – Ну? всё, что ли, там у вас? – опять сказал отец за перегородку. – Всё! Сейчас! – Иди, садись на свое место – того и гляди придут. Из-за перегородки появилась невеста – среднего роста, с живыми, простодушными, добрыми, но немного робкими глазами. Она без всякой излишней скромности и конфуза, твердою, спокойною поступью сделала несколько шагов к лавке и спокойно села, прямо смотря на публику, которая ей была давно знакома. На ней была шерстяная красного цвета с какими-то зелеными цветами юбка, голубая кофта с стеклянными пуговицами и большой брошкой у горла; на волосах лежала широкая розовая лента, завязанная бантом сзади. – Ты того, – сказал ей отец, не стесняясь публикой, – половчей ему покажись!.. Невеста встала, расправила свою юбку, поправила что-то на голове и села, спрашивая отца взглядом: «Так ли?» – Ну, ладно! Ничего! – Не ударь, Марфа Александровна, перед Кобылинскими в грязь лицом! – проговорил кто-то из зрителей. – Очень я их боюсь! – покраснела и весело сказала невеста. – Идут! – вдруг воскликнул какой-то мальчишка, вбежав сломя голову в горницу. Толпа раздалась, дала дорогу отцу жениха, его жене-старухе и, наконец, самому жениху. Как только раздалось слово «идут!», из-за перегородки вышли мать невесты, родственницы ее и множество девушек-подруг, которые помогали невесте наряжаться. Все вошедшие помолились на образа, и родители поздоровались. – Ну? – сказал отец жениха сыну. – Чего ж, Серега? Серега тряхнул волосами и сделал шаг по направлению к невесте, а она уже встала с лавки и поклонилась ему, пока он к ней подходил. — 73 —
|