|
– Опоздали? – почему-то впопыхах воскликнул мой возница, неустанно нахлестывая клячу. – Первый звонок был! – не спеша ответил извозчик, собираясь закурить папироску. – Пожалуй, опоздаете… Это известие заставило моего возницу сделать какое-то невозможное усилие – и руками, и горлом, и кнутом – и мы, наконец-таки, очутились около крыльца «Преображенки». 2Опрометью вбежал я в этот покойницкий вокзал и сразу натолкнулся на такую сцену: где-то звенел железнодорожный звонок, шла какая-то суета, но помещение было уж пусто, и только у двери столпилось несколько служащих, группой окруживших белошвейку. Тут были жандармы, купец, артельщики в фартуках и какие-то люди, – и все это громко говорило, в то время когда белошвейка, сидя на скамейке рядом со своим коробом, заливалась горючими слезами. Группа народа, толпившаяся около нее, один перед другим старались в чем-то убедить ее, и в тоне разговаривающих была слышна сочувственная нота. – Ах, боже мой! Ах, боже мой! Неужели я не увижу его? Мальчик мой!.. – облитая слезами в три ручья, захлебываясь ими, хрипло шептала «аккуратная» фигурка белошвейки. – Сударыня! ничего теперь невозможно! – убедительным тоном говорил артельщик. – У меня есть квитанция! – поднимая мокрое лицо на артельщика и захлебываясь словами, говорила она. – Вот, ведь я говорю… есть! В руках ее виднелась какая-то бумажка. – Эта квитанция не может способствовать!.. – Ведь это на моего мальчика! – Оно точно! Действительно на мальчика вашего – только что не такие нумера… – Мой мальчик! Но ведь это его нумер? – Это ихний нумер, верно! Только что это приемная квитанция, значит, живого младенца, а здесь накладные мертвецкие… Этот нумер не может подойтить! – И напрасно вы изволите беспокоиться! – прибавил другой сочувствовавший горю человек. – Окончательно по этой квитанции покойника не разыскать. На живого один нумер, а на мертвого другой… Который нумер? Позвольте? Белошвейка рыдала в платок, но квитанцию дала все-таки. – Четыреста восемьдесят один. Ну он там и обозначен умершим, а в приемке у него, может, двадцать девятый или какой там… И окончательно оставьте! Господь прибрал – что ж? Кабы ежели в покойницкой были… – Неужели я не увижу? Господи!.. Дайте мне эту квитанцию! Может быть, я увижу… Там еще поезд, пассажирский. Раздался третий звонок. – Ах, милый мой!.. Уедет!.. Нет, я побегу на вокзал!.. Она быстро вскочила с лавки, схватила картонку, уронила ее и, несмотря на самые задушевные доказательства, что ничего она не добьется, быстро побежала, пробиваясь сквозь толпу. Я схватил ее коробку и побежал вслед за ней, а за нами высыпала и вся толпа. — 317 —
|