|
– Кто это? – спросила она шопотом. – Это мы, – громко отвечали писаря. – Это вы, Иван Иванович? – Я, я! – точно задыхаясь, шептал учитель. – Где вы до сих пор?.. – Тут… у батюшки… предписание… Который-то час? – Не знаем. Ваши уж легли. – Ну, и слава богу. Пусть… опоздал… Манера говорить и интонации голоса учителя были кротки, монашески-умилительны. – Ты? Иваныч! – появилась на крыльце жена учителя. – Я-я-я… Запоздал… У батюшки… бумага… – Иди ужинать… Десятый час. – Иду, иду, иду! И супруги ушли. – Вот плут-то! У батюшки!.. Этакая шельма! – восторженно произнес помощник. – А где ж, по-твоему? – Да все время, с семи часов, с ней, с кухаркой, я сам видел!.. Вот поди узнай, где был! Предписание! Разве она что понимает? А ты говоришь – дурак! – Когда говорил? Я говорю, что плут! – Да! Плут – это так!.. А я думал, ты дураком его назвал… Так вон он какой дурак-то!.. Предписание да предписание – поди-ко ухвати его!.. Нет, не дурак, далеко не дурак!.. – А взять да рассказать ей все? – Ну и втешешься. Против тебя ж дело. Ты какое имеешь право нарушать союз? Где у тебя документы? Нет, брат, тут со всех сторон законопачено… Тут не с твоим умом соваться. Уж ты лучше помалчивай да присматривайся, как люди живут… Посильней нас – и то молчат!.. 3Долго разговаривали и потом фантазировали, ложась спать, даже грезили во сне наши собеседники на тему о выгоднейшем приобретении наилучших средств к жизни, то есть в сущности на тему приобретения денег. Но я уж не буду изображать ни этих фантазий, ни грез: утомительны они, а главное – обидны. Неопределенно, хотя и довольно осязательно тоскующий необеспеченный русский человек не может не видеть своего спасения только в одном – в возможности иметь в кармане куш денег. Вот тогда, думает он, когда у него будет этот куш в руках, тогда, кажется, он разберет и поймет все, что теперь его только томит и чего он теперь иначе и не объясняет, как тем, что жалованья ему – семь рублей, а не десять. Правда, разговор, приведенный выше, происходит между людьми, не принадлежащими собственно к простому народу: и писарь и помощник происходит из той бесчисленной на Руси массы людей, которая растет в убеждении, что она почему-то может рассчитывать на вознаграждение и средства к жизни, без знания и без труда, в уверенности, что ей должно «получать», должно жить, пить, есть и наполнять землю, не становясь в ряды народа, не зарабатывая хлеба на фабрике, на пристани с кулем на плечах или на железной дороге с лопатой в руках. — 54 —
|