|
Словом, все, что строжайше, согласно бумаге, требовал урядник, оказалось, согласно той же бумаге, не имеющим никаких оснований к тому, чтобы народ зашумел от погибели правды на земле. Все дело в том, что бумага, в которой эти меры были изложены, необыкновенно пространно и подробно изъясняла их, тщательно объясняла причины и следствия каждой меры, а деревенскому человеку надобно прежде всего знать, чего от него требуют, надобно узнать суть в двух словах. И вот, когда безграмотство, распространявшее в народе гигиенические сведения, въехало верхом в деревню, оно должно было опустить «все разглагольствования», которых, разумеется, ни единого слова не понимало, и возвестить миру самую суть. И вышло поэтому – крыши раскрывать, скотине помирать, огурцы и капусту выбрасывать, а «в противном случае» – военным судом… – Наше дело, братец ты мой, – уже совсем покорно сказал урядник, – что прикажут… Нам этого неизвестно… Нет ли, ребята, у кого трубочки закурить? Помучился я с вами нониче – страсть как! И, закурив трубку, хлопнул лошадь плетью и поскакал в другое место проповедывать пришествие кривды на землю. Тотчас по его отъезде начался неистовый хохот парней, баб и мужиков. И было веселие велие… – Ах, ты… – чихая от смеху и покачивая головою, говорил добродушный, простенький мужичок, указывая рукою по направлению удалявшегося урядника. – Приехал с каким приказом – чтобы всему миру помирать!.. – Ха-ха-ха! – покатывалась толпа. – А Мироныч-то, Мироныч-то! заяц, говорит, выскочил у него из сумки-то!.. – Да под столб-от убёг заяц-то! – Ха-ха-ха… Тут я познакомился с учителем, и вместе с ним мы долго пробыли в развеселившейся толпе. Среди всевозможных насмешек мне случайно пришлось услыхать кое-что серьезное. – Болезнь происходит от худого человека, а не от навозу! – сурово рассуждал какой-то почтенный человек: – вон в Сырейке кто пустил на овец мор? Буканиха, солдатка, известное дело. – Дело явное! – Тут не крышу раскрывать, а долбануть по затылку – вот и все! – А то что же? Нешто возможно этаких злодеев на свете держать? За это ни на небе, ни на земле взыску нет… – Ишь ты! Морозьте, говорит, скотину… для здоровья! VIIIС этого эпизода решительно не проходило дня, чтобы деревенская жизнь не предъявляла чего-нибудь, прямо забиравшего за живое. Бывало, то учитель (оказавшийся очень добрым человеком) пришлет за мной поговорить по какому-нибудь делу, то я пошлю за учителем. Например, прихожу я к учителю и застаю человек четырех крестьян, которые зашли к нему по случаю праздника. Разговор идет о земле. — 264 —
|