|
– Я, Антон Иваныч, думал ее в счет не класть, – оправдывается лжец. – Ведь одна нога осталась, барин ее как охнули… Что ж ногу-то одну… – И ногу в счет! Барин муху убили – она должна быть в счету. Это не ваше дело – вы должны спросить у барина… Класть эту, Павел Степаныч, штуку или нет? – вопрошает Антон Иванов барина. Павел Степаныч сурово смотрит на лжеца, потом на муху и едва слышно произносит: – Класть!.. – Говорено вам было? – Виноват! – кается лжец. С теми же приемами искусственных волнений устраивалось считание мух, закупоривание их в банку; интерес Павла Степаныча обыкновенно возбуждался тем, что непременно недосчитывались двух-трех штук и поднимали по этому случаю возню, ссору, суматоху; оправдывались, уличали друг друга; Павел Степаныч дрожал, сердился, но Антон Иванов по обыкновению поправлял дело – и лицо Павла Степаныча сияло… В такую-то минуту управляющий, наконец, шепнул Антону Иванову: – Упрись! – Время ли? – Делай упорство без разговору… Антон Иванов собрался с духом и сказал: – Прощайте, Павел Степаныч! Оставайтесь одни!.. Бог с вами!.. Павел Степаныч чуть не зарыдал… «В самое время наметили!» – наблюдая издали, думал управляющий. VОпыт с мухами удался как нельзя лучше. Павел Степаныч не мог остаться без Антона Иванова, и Антон Иванов, поживившись раз, мог таким образом живиться сколько угодно. Пособники дали ему полную волю, родственница ублаготворена; Антон Иванов помирился с нею, под влиянием успеха наобещал ей золотые горы и в надежде на эти горы истратил первую наживу на угощение… Но странное дело, как только все это совершилось, как только Антону Иванову осталось одно – выдумывать и получать благополучие, им вдруг овладела скука: в голове зашумели вообще соображения о жизни человеческой. «И что такое богатство? – стало мелькать в его голове. – Ну, стану я хватать табакерки? Ну?» Художественная натура его не находила в этом никакого удовлетворения… На беду еще, возвращаясь от родственницы в Васильково, встретился он с прохожим человеком, направлявшимся в Задонск, с целью поступить там в монахи. Прохожий оказался человеком благородным, презревшим суету мирскую и всякую скверну. Разговорившись с Антоном Ивановым по поводу томивших его мыслей, он завел речь на тему о том, что богатство земное – ничто в сравнении с богатством небесным… – А о душе мы и не думаем, – говорил странник. – Ищем только, как бы урвать где. А хорошо ли это? А ангел-то твой? Разве ему приятно смотреть на все это? — 255 —
|