|
Санин не заметил, как пролетел вечер, и только тогда вспомнил о предстоявшем путешествии, когда часы пробили десять часов. Он вскочил со стула, как ужаленный. – Что с вами? – спросила фрау Леноре. – Да я должен был сегодня уехать в Берлин – и уже место взял в дилижансе! – А когда отходит дилижанс? – В половине одиннадцатого! – Ну, так вы уже не успеете, – заметила Джемма, – оставайтесь… я еще почитаю. – Вы все деньги заплатили или только задаток дали? – полюбопытствовала фрау Леноре. – Все! – с печальной ужимкой возопил Санин. Джемма посмотрела на него, прищурив глаза, – и рассмеялась, а мать ее побранила. – Молодой человек попусту деньги затратил, а ты смеешься! – Ничего, – отвечала Джемма, – это его не разорит, а мы постараемся его утешить. Хотите лимонаду? Санин выпил стакан лимонада, Джемма снова принялась за Мальца – и всё опять пошло как по маслу. Часы пробили двенадцать. Санин стал прощаться. – Вы теперь несколько дней должны остаться во Франкфурте, – сказала ему Джемма, – куда вам спешить? Веселей в другом городе не будет. – Она помолчала. – Право, не будет, – прибавила она и улыбнулась. Санин ничего не отвечал и подумал, что в силу пустоты своего кошелька ему поневоле придется остаться во Франкфурте, пока не придет ответ от одного берлинского приятеля, к которому он собирался обратиться за деньгами. – Оставайтесь, оставайтесь, – промолвила и фрау Леноре. – Мы познакомим вас с женихом Джеммы, г-м Карлом Клюбером. Он сегодня не мог прийти, потому что он очень занят у себя в магазине… Вы, наверное, видели на Цейле самый большой магазин сукон* и шелковых материй? Ну, так он там главным. Но он очень будет рад вам отрекомендоваться. Санина это известие – бог ведает почему – слегка огорошило. «Счастливчик этот жених!» – мелькнуло у него в уме. Он посмотрел на Джемму – и ему показалось, что он подметил насмешливое выражение в ее глазах. Он начал раскланиваться. – До завтра? Не правда ли, до завтра? – спросила фрау Леноре. – До завтра! – произнесла Джемма не вопросительным, а утвердительным тоном, как будто это иначе и быть не могло. – До завтра! – отозвался Санин. Эмиль, Панталеоне и пудель Тарталья проводили его до угла улицы. Панталеоне не утерпел, чтобы не выразить своего неудовольствия по поводу Джеммина чтения. – Как ей не стыдно! Кривляется, пищит – una carricatura! Ей бы Меропу представлять или Клитемнестру* – нечто великое, трагическое, а она передразнивает какую-то скверную немку! Этак и я могу… Мерц, керц, смерц, – прибавил он хриплым голосом, уткнув лицо вперед и растопыря пальцы. Тарталья залаял на него, а Эмиль расхохотался. Старик круто повернул назад. — 177 —
|