|
– А! – промолвил он. – И ты от этого грустен? Базаров зевнул. – Много будешь знать, состареешься. – А как же Анна Сергеевна? – продолжал Аркадий. – Что такое Анна Сергеевна? – Я хочу сказать: разве она тебя отпустит? – Я у ней не нанимался. Аркадий задумался, а Базаров лег и повернулся лицом к стене. Прошло несколько минут в молчании. – Евгений! – воскликнул вдруг Аркадий. – Ну? – Я завтра с тобой уеду тоже. Базаров ничего не отвечал. – Только я домой поеду, – продолжал Аркадий. – Мы вместе отправимся до Хохловских выселков, а там ты возьмешь у Федота лошадей. Я бы с удовольствием познакомился с твоими, да я боюсь и их стеснить и тебя. Ведь ты потом опять приедешь к нам? – Я у вас свои вещи оставил, – отозвался Базаров, не оборачиваясь. «Зачем же он меня не спрашивает, почему я еду? и так же внезапно, как и он? – подумал Аркадий. – В самом деле, зачем я еду, и зачем он едет?» – продолжал он свои размышления. Он не мог отвечать удовлетворительно на собственный вопрос, а сердце его наполнялось чем-то едким. Он чувствовал, что тяжело ему будет расстаться с этою жизнью, к которой он так привык; но и оставаться одному было как-то странно. «Что-то у них произошло, – рассуждал он сам с собою, – зачем же я буду торчать перед нею после отъезда? я ей окончательно надоем; я и последнее потеряю». Он начал представлять себе Анну Сергеевну, потом другие черты понемногу проступили сквозь красивый облик молодой вдовы. «Жаль и Кати!» – шепнул Аркадий в подушку, на которую уже капнула слеза… Он вдруг вскинул волосами и громко промолвил: – На какого чёрта этот глупец Ситников пожаловал? Базаров сперва пошевелился на постели, а потом произнес следующее: – Ты, брат, глуп еще, я вижу. Ситниковы нам необходимы. Мне, пойми ты это, мне нужны подобные олухи. Не богам же, в самом деле, горшки обжигать!.. «Эге, ге!.. – подумал про себя Аркадий, и тут только открылась ему на миг вся бездонная пропасть базаровско-го самолюбия. – Мы, стало быть, с тобой боги? то есть – ты бог, а олух уж не я ли?» – Да, – повторил угрюмо Базаров, – ты еще глуп. Одинцова не изъявила особенного удивления, когда на другой день Аркадий сказал ей, что уезжает с Базаровым; она казалась рассеянною и усталою. Катя молча и серьезно посмотрела на него, княжна даже перекрестилась под своею шалью, так что он не мог этого не заметить; зато Ситников совершенно переполошился. Он только что сошел к завтраку в новом щегольском, на этот раз не славянофильском, наряде; накануне он удивил приставленного к нему человека множеством навезенного им белья, и вдруг его товарищи его покидают! Он немножко посеменил ногами, пометался, как гонный заяц на опушке леса, – и внезапно, почти с испугом, почти с криком объявил, что и он намерен уехать. Одинцова не стала его удерживать. — 68 —
|