|
Д. Р.». «P. S. Должные мною вам двести рублей я вышлю, как только приеду к себе в деревню, в Т…ую губернию. Также прошу вас не говорить при Дарье Михайловне об этом письме». «P. P. S. Еще одна последняя, но важная просьба: так как я теперь уезжаю, то, я надеюсь, вы не будете упоминать перед Натальей Алексеевной о моем посещении у вас…» – Ну, что ты скажешь? – спросил Волынцев, как только Лежнев окончил письмо. – Что тут сказать! – возразил Лежнев, – воскликнуть по-восточному: «Аллах! Аллах!» – и положить в рот палец изумления – вот всё, что можно сделать. Он уезжает… Ну! дорога скатертью. Но вот что любопытно: ведь и это письмо он почел за долг написать, и являлся он к тебе по чувству долга… У этих господ на каждом шагу долг, и всё долг – да долги, – прибавил Лежнев, с усмешкой указывая на post-scriptum. – А каковы он фразы отпускает! – воскликнул Волынцев. – Он ошибся во мне: он ожидал, что я стану выше какой-то среды… Что за ахинея, господи! Хуже стихов! Лежнев ничего не ответил; одни глаза его улыбнулись. Волынцев встал. – Я хочу съездить к Дарье Михайловне, – промолвил он, – я хочу узнать, что всё это значит… – Погоди, брат: дай ему убраться. К чему тебе опять с ним сталкиваться? Ведь он исчезает – чего тебе еще? Лучше поди-ка ляг да усни; ведь ты, чай, всю ночь с боку на бок проворочался. А теперь дела твои поправляются. – Из чего ты это заключаешь? – Да так мне кажется. Право, усни, а я пойду к твоей сестре – посижу с ней. – Я вовсе спать не хочу. С какой стати мне спать!.. Я лучше поеду поля осмотрю, – сказал Волынцев, одергивая полы пальто. – И то добре. Поезжай, брат, поезжай, осмотри поля… И Лежнев отправился на половину Александры Павловны. Он застал ее в гостиной. Она ласково его приветствовала. Она всегда радовалась его приходу; но лицо ее осталось печально. Ее беспокоило вчерашнее посещение Рудина. – Вы от брата? – спросила она Лежнева, – каков он сегодня? – Ничего, поехал поля осматривать. Александра Павловна помолчала. – Скажите, пожалуйста, – начала она, внимательно рассматривая кайму носового платка, – вы не знаете, зачем… – Приезжал Рудин? – подхватил Лежнев. – Знаю: он приезжал проститься. Александра Павловна подняла голову. – Как – проститься? – Да. Разве вы не слыхали? Он уезжает от Дарьи Михайловны. – Уезжает? – Навсегда; по крайней мере он так говорит. – Да помилуйте, как же это понять, после всего того… — 178 —
|