|
— Я, — говорит, — про царскую смерть знаю! Дошла весть до царя, послал царь разыскать Сергея. Нашли Сергея и привели к царю. Помолился Сергей, посмотрел на царя: лежит царь на кровати, едва уж дышит, а лигостай стоит в ногах у него страшный, рожу корчит. Поклонился Сергей царю: — Трудно хворали, ваше царское величество, тяжело, да Господь даст здоровья, будете живы. И стало царю полегче, потом совсем легко, а потом и вовсе поправился и позабыл про всякую хворь. На радостях царь наградил Сергея крестом и велел насыпать ему из государственной казны полный мешок золота. Нацепил Сергей крест себе на шею, забрал под мышку золото, поблагодарил царя и пошел из города домой: хватит ему на его век да еще останется! Идет Сергей дорогой, застигла ночь, присел Сергей на пень отдохнуть, а лигостай тут — страшный стал у пня. — А, — говорит, — здорово, Сергей Иваныч! — Здравствуй, страшный! — Много ль собрал? — Эво сколько, доверху полный! — Сергей показал страшному золотой свой мешок. — Ну, не очень-то… — лигостай тряхнул мешком, — фальшивые! Иди ты в другую землю, там тоже царь худ, скажи, что про царскую смерть знаешь. Буду я в головах сидеть, и ты скажи царю: не будет ему житья, смерть будет. А ему трудно, он только этого и хочет, смерти хочет. И он наградит тебя: царем вместо себя поставит. И ты будешь царствовать тридцать лет. Знай: в который час корону примешь, в тот же самый час через тридцать лет и помрешь. Помни! Приготовься! Я приду. Простился Сергей с лигостаем страшным, пошел в ту землю, где царь хворал. — Я про царскую смерть знаю! — трубит Сергей. Узнали, кому следует, Сергея схватили да к царю. Привели Сергея к царю, и уж на пороге видит Сергей: страшный расселся лигостай у царского изголовья, рожи корчит. — Ваше царское величество, помрете! А царь корону с себя снял да на Сергея. — Царствуй, добрый человек, спасибо тебе! — и помер. Помер царь, сел царем Сергей. Хорошо царствовал Сергей и все дела государские исправлял верно. Тихо, мирно, было в его царстве. Богатели купцы торговлей, мужики много сеяли хлеба, — земли было вволю, собирали и того больше, и было где скоту кормиться, лугов было вдоволь, разбойники сидели за крепким караулом, никто не жаловался. Все в делах, все в заботах, и не заметил царь, как прошли годы, и наступил тридцатый, последний его год. «Ах, — схватился царь, — лигостай придет!» И такая напала тоска на него, такая долит печаль, невесело, неважно все, не занимают дела. — 135 —
|