Таким образом, оказывается, что единственно плодотворная почва для сатиры есть почва народная, ибо ее только и можно назвать общественной в истинном и действительном значении этого слова. Чем далее проникает сатирик в глубины этой жизни, тем весче становится его слово, тем яснее рисуется его задача, тем неоспоримее выступает наружу значение его деятельности. Дело будет слышаться в его речи, то кровное человеческое дело, которое, затрогивая самые живые струны человеческого существа, нередко возвышает до героизма даже весьма обыкновенного человека. Переходя от этих общих замечаний к сатире г. Минаева, мы должны сознаться, что эта последняя, в большинстве случаев, носит характер слишком большой исключительности, чтобы иметь действительное значение для русского общества. Произведения его музы, за весьма малыми исключениями (переводами или пьесами, навеянными иностранными образцами), имеют в виду некоторые особенности общественной жизни столичного города Петербурга, а так как особенности эти очень неважны, то из этого естественно вытекает, что и воспроизведение их может интересовать только небольшой круг прикосновенных. Но ежели принять в соображение то общее правило, что всякий писатель дает только то, что? может дать, ежели отбросить в сторону оценку тех задач, которые избрал г. Минаев предметом своей литературной деятельности, то окажется, что это писатель остроумный, даровитый и притом обладающий прямыми и честными убеждениями. Это последнее качество сообщает его «сатирам и песням» известный колорит искренности и неподдельности изливаемого им негодования, например, по поводу аристократки барыни, которая публично проповедует строгую мораль, а в тиши уединения весьма недвусмысленно любезничает с лакеем-французом (см. поэму «Раут»). Чтобы познакомить читателя несколько ближе с приемами и предметами сатиры г. Минаева, выпишем первую и, по нашему мнению, самую характерную пьесу его сборника. МУЗА Муза, прочь от меня!?? Я с тобой разрываю все узы…?? Право честного слова ценя, В мир хочу я явиться без музы. Прочь, развратница! Твой Геликон Шарлатанам стал местом базара, Лучезарный твой бог Аполлон Нарядился в ливрею швейцара; Опозоренный, дряхлый старик Мелкой лестью сменил вдохновенье И в прихожих, в грязи униженья, От речей неподкупных отвык. Муза, прочь!.. не нужна?? Мне опора твоя ненавистная.?? Ты порой, как весталка, скромна,?? То нагла, как блудница корыстная.?? Перед юным и честным певцом?? Ты свой умысел гнусный скрывала,?? Подходила с невинным лицом.?? Как невеста пред брачным венцом,?? — 173 —
|