|
– Люблю радоваться! – говаривал он, – и сам себе радуюсь, а еще больше радуюсь, когда другие радуются! Несть места для скорбей в сердце моем! Вси приидите! вси насладитеся! – вот каких, сударь, правилов я держусь! Что толку кукситься да исподлобья на всех смотреть! И самому тоска, да и на других тоску нагонишь! Феденька застал Пустынника в обществе целого хора домашних певчих, которые пели: Не дивитеся, друзья, Что не раз Между вас На пиру веселом я ???Призадумывался! – «Призадумывался!» – вздохнул Пустынник, грузно поднимаясь с дивана и идя навстречу Феденьке, – до зде* задумывались, а днесь возвеселимся! Мы было пирог рушить собирались, да я думаю: кого, мол, это недостает – ан ты и вот он! Накрывать на стол – живо! Да веселую – что встали! «Ах вы, сени мои, сени!» Но Феденька охладил порывы Пустынника, сказав, что имеет сообщить нечто важное. – Вы, гражданские, вечно с делами! А посмотришь, дела-то ваши все вместе выеденного яйца не стоят! Ну, сказывай, что еще накуролесил? – Слышали ли вы, Пустынник, что во Франции делается? Пустынник удивленно взглянул на Феденьку. – Не любопытен я; а впрочем, почтмейстер заезжает – сказывает. – О том, что почти вся палата, в полном составе, ездила в город Парэ-ле-Мониаль и от сатаны отреклась – слышали? – Что ж, пусть лучше богу молятся, не чем шалберничать! – Не в том дело, Пустынник! а каков факт! – Хоть иноверцы, а тоже по-своему бога почитают. Ничего это. Да скажи ты мне на милость, к чему ты эту канитель завел? Мне что-то даже скучно стало. – А к тому, что я эту самую церемонию хочу здесь устроить! Это было до того удивительно, что Пустынник ничего не нашелся ответить, а только хлопнул Феденьку по ляжке и сказал: – Закусим! – Нет, Пустынник, я без шуток хочу это здесь устроить. – Да ты опомнись, сударь! ведь мы здесь, в Навозном, даже ведать не ведаем, кто таков он есть, сатана-то! – Ну нет-с! вы не знаете! вы здесь сидите, а о том и не знаете, какие везде пошли превратные толкования! – Чего не знаю, о том и говорить не могу! – А я так знаю. Свобода-с! несменяемость-с!* независимость-с! Вот оно куда пошло! – Слыхал, сударь. – Надо все это истребить! – Сделай милость, закусим! Феденька наконец обиделся. – Я думал, что вы содействие окажете, а вы с закуской! – Да какое же я тебе содействие оказать могу? Зависимые вы или независимые, сменяемые или несменяемые – это ваше, гражданское дело! Вот свобода – это точно, что яд! Это и я скажу. — 141 —
|