|
– На что лизать? и для нас пять рублев не суть важно… – То-то «не суть важно»! Я вот тридцать тысяч потерял – и не скорблю, потому душа во мне благородная! а ты пять рублей потерял – и Москву языком всю вылизал, потому ты курицын сын! – На что же курицын сын-с? у нас тоже тятенька с маменькой были-с! – Ну да, тоже «тятенька с маменькой»! а знаешь ли ты, что тятенька-то твой петух, а маменька курица! – не велика, брат, родословная! Туда же, смеется! да ты знаешь ли, что кабы не злодей у меня брат, так я бы тебя и с потрохом-то твоим поганым живьем купил! – Вы прежде польто мое купите, а то ваше уж оченно после войны-то износилось. Мещанин, очевидно, начинал обижаться. – И купил бы! и чучелу бы из тебя набил, в огород бы вместо пугала поставил! – Ну, это еще как пришлось бы. У нас тоже был такой-то… Мещанин остановился. – Ну, что ж дальше? продолжай, любезный! продолжай. – Ну, и ничего… тоже всё деньги терял… – Однако неужели же вы так и не дали знать об вашей потере полиции? – вмешался я, чтобы отвлечь внимание ополченца от мещанина. – А зачем? Это чтобы меня по частям да по судам-то таскали? так я, сударь, отечеству моему двадцать пять лет служил и ни разу по судам, кроме благородных делов, замешан не был! Неужто ж мне куска хлеба не будет! неужто ж мне-то, мне-то хлеба не будет? Да это упаси бог! – Гм, как хотите, все-таки потеря немаловажная… – А вы думаете, я не наверстаю? Я вот и теперь к брату еду; приеду к нему, скажу: «Брат! да отдай же ты, злодей, те деньги, которые ты у меня украл!» – и отдаст! – Ихний братец в нетовской губернии селом Праховым обладают-с… помещики основательные! – сострил занозистый мещанин. – Не Праховым, курицын сын! а селом Последовым с деревнями, в коем по последней ревизии числится тысяча восемьсот двадцать одна душа! Слышишь: тысяча восемьсот двадцать одна душа! – Так вы думаете, что братец вам деньги эти отдаст? – вновь вмешался я. – Как не отдать! как свят бог – отдаст! Потому, брат у меня, доложу вам, не человек, а душа! Позамотался он в последнее время немного, ну, и меня тоже по карману хватил… У него, я вам доложу, одних овец сто тысяч по Оке пасутся, так если с каждой… ну, по скольку? – ну, хоть по полупуду шерсти получать, так ведь денег-то какая охапка выйдет. – И не огребешь! – фыркнул мещанин. – Так как же тут не отдать! У него, батюшка, в оранжереях одних этих персиков счетом пятьдесят тысяч снимается… всё один к одному! А он только знай собирает их, да в Москву, да в Москву! — 167 —
|