|
– Вот, – говорит мне генерал Постепенников, указывая на Ваню Колобродникова, – уговаривает меня, чтоб я прыгал! да нет, я прыгать не согласен! – Ваше превосходительство, верно, в клуб поспешаете? – спросил я, чтоб переменить разговор. – Да, в клуб; пора!* – А говорят, там нынче настоящие-то прыгунчики и есть?* – Смейтесь, молодые люди! смейтесь! А прыгать я все-таки не согласен! Ну, прощайте. Генерал подал нам руки и повернул по Фонтанке налево. Но, сделавши пять шагов, он опять любезно поворотился к нам и, грозя пальцем, сказал: – А прыгать я, слуга покорный, не согласен! Колобродников был в унынии. – Слышали? – спросил он меня. – Слышал. – А вот вы говорите, что надобно настаивать, что в отчаянье приходить не следует… Да я с ним битый час разговаривал, и битый час он мне отвечал: «Ну нет! прыгать я не согласен!» – А вы зачем с ним о прыганье разговариваете? – Помилуйте! кто с ним разговаривает о прыганье! Это он сам! это у него врожденная идея! – Тем больше вы виноваты; если вам известно, что такова его врожденная идея, вы должны были сообразоваться с этим; вы обязаны были пресечь зло в самом корне, сразу согласившись, что прыгать никуда не годится. – Однако… – Ибо таким людям никогда не доказывают пользу прыганья, а просто-напросто заставляют их прыгать… – Но ведь это, наконец, противно! – А вы думали, что пройдете осенью по Невскому от Аничкина моста до Адмиралтейства и не замараетесь?* Ну, и не марайтесь! – Да я и ходить совсем не хочу! – Ну, и не ходите! В это время около нас остановилось еще два собеседника. По внешнему виду это были два канцелярских политика, но не из высших, а так, второго сорта. – Ну-с, как-то вы с новым начальством служить будете? – спросил один. – А что? – Как «что»! да ведь, чай, новые порядки, новые взгляды… все новое! – А мне что за дело! – Как же не дело! велит писать так, а не иначе… небойсь не напишете? – Напишу. – Чай, тоже неприятно! – Ничего тут неприятного нет, потому что совсем не в том дело. – Да в чем же? – А в том, во-первых, что я могу написать разно; могу написать убедительно и могу написать неубедительно… – Ну-с, а во-вторых? – А во-вторых, неужто вы так наивны, что до сих пор не знаете, что эти дела обделываем мы ! – Как так? – Очень просто. Я напишу проект точь-в-точь такой, как приказывает начальство; от нас он идет на заключение к г. X. Я тотчас же еду к Семену Иванычу, который к своему г. X находится точь-в-точь в таких же отношениях, как я к своему, и говорю: «Семен Иваныч! к вам поступает наш проект, так уж, пожалуйста, вы его разберите!» – «Хорошо», – отвечает мне Семен Иваныч; и действительно, через месяц проект возвращается к нам, разбитый в пух на всех пунктах. Ну-с, хорошо-с; теперь проект этот идет дальше, а именно на заключение к г. Z. Я опять-таки еду к Петру Галактионычу, который к своему г. Z находится точь-в-точь в таких же отношениях, как и я к своему, и повторяю ему ту же просьбу, что и Семену Иванычу. «Хорошо!» – отвечает Петр Галактионыч; и точно, через месяц проект возвращается к нам окончательно добитый и истерзанный. Начальство бесится, но сделать ничего не может; проект его так и остается мертворожденным… — 128 —
|