|
– Жаль, очень жаль будет, если этакого человека лишится отечество! – говорит Иван Фомич. – Н-да… отечество! – повторяет Курилкин, по-видимому возвратившийся к прежнему раздумью. – А еще говорят, что вельможи все горды да неприступны! – продолжает Иван Фомич, – ничуть не бывало! – Это говорят те, ваше превосходительство, – весьма основательно замечает генерал Голубчиков, – которые настоящих-то вельмож и в глаза не видали. А вот как мы с вами и в халатике с ними посиживали, и трубочки покуривали, так действительно можем удостоверить, что вся разница между вельможей и обыкновенным человеком только в том состоит, что у вельможи в обхождении аромат какой-то есть… – «Прохлады»! – ворчит сквозь зубы Корепанов. – Наш князь, – вступается статский советник Генералов, – так тот больше все левой рукой действует. И на стул левой рукой указывает, и подает все левую руку. – А что вы думаете? – говорит генерал Голубчиков, – ведь это именно правда, что у вельмож левая рука всегда как-то более развита! – Я полагаю, что в этом свой расчет есть, – глубокомысленно замечает Иван Фомич. – То есть не столько расчет, сколько грация, – возражает Голубчиков. – Никак нет-с, ваше превосходительство, не грация, а именно расчет-с. – Нет… зачем же непременно «расчет»? Я, напротив того, положительно убежден, что грация, – говорит Голубчиков, задетый за живое настойчивостью Ивана Фомича. – А я, напротив того, положительно убежден , что расчет, и имею на это доказательства. – Это очень любопытно! – И именно я полагаю, что всякий вельможа хочет этим дать понять, что правая рука у него занята государственными соображениями. – Ну-с… а левая рука тут зачем-с? – А левая рука, как свободная от занятий, предлагается посетителям-с… – Ну-с… а дальше что-с? – Ну-с, а дальше то же самое! – Та-а-к-с! С прискорбием мы замечаем, что генералы наши не прочь посчитаться друг с другом. Известно нам, что между ними издревле существует худо скрытая вражда, основанием которой служит взаимное соперничество по части знакомства с вельможами. Поэтому, хотя мы и питаем надежды на деликатность генерала Голубчикова, но вместе с тем чувствуем, что еще одна маленькая капелька, и генеральское сердце безвозвратно преисполнится скорбью. Действительно, он взирает на Ивана Фомича с кротким, но горестным изумлением; Иван же Фомич не только не тронут этим, но, напротив того, устроил руки свои фертом и в этом положении как будто посмеивается над всеми громами и молниями. Положение делается до такой степени натянутым, что статский советник Генералов считает своею обязанностью немедленно вмешаться в это дело. — 75 —
|