|
Интересна первоначальная редакция заключительной части рассказа. Прасковья Павловна едет по делам в город и на обратном пути вдруг чувствует, что внутри у нее что-то мутит. Далее следовало такое окончание: «Однако, так как ее целый месяц только и делало, что мутило, то она не обратила особенного внимания на это обстоятельство. Приехавши домой, она отдохнула и даже попросила малосольной севрюжки, до которой была страстная охотница, но тут случилось нечто, что вновь и сильно ее расстроило. Акулина доложила ей, что любимая ее девчонка, Надёжка, которую, несмотря на ее осьмнадцать лет, все в доме (за исключением, однако ж, повара Петрушки), считали еще девчонкой, по всем приметам оказалась с прибылью. Прасковья Павловна, которая была на нравственность черт, вышла было в девичью, чтоб распорядиться, но вдруг вспомнила, что Надёжка такая же барыня, как и она, и что ничего другого ей не остается, как проглотить пилюлю. Тем не менее должно полагать, что пилюля засела далеко, потому что едва успела Прасковья Павловна скушать за ужином последний кусок, как почувствовала, что та самая севрюжка, которая только что была ею съедена, начала подступать ей прямо к сердцу. – Ай, севрюжка! ай, батюшки, севрюжка! – вскрикнула она не своим голосом. Прибежала Акулина, прибежали и прочие «дворянки», как она называла в последнее время своих дворовых девок; начали тереть ей ладони, дуть в глаза, но все усилия остались тщетными. Прасковья Павловна лежала без жизни. Не вынесла севрюжки русская барыня!» Этот текст, отмеченный красным карандашом, Салтыков перечеркнул и приложил к рукописи отдельный лист, содержавший новую редакцию финала, которая и была напечатана в «Русской беседе». Рассказ «Госпожа Падейкова» предназначался для «Книги об умирающих» и был, вероятно, намечен к публикация в «Московском вестнике» в качестве третьего (после «Зубатова» и «Гегемониева») звена из задуманного цикла. Только этим можно объяснить цифру III, заменяющую заглавие в черновой рукописи. Однако в процессе работы, которая протекала, как можно предположить, в мае – июне 1859 года, то есть после появления на страницах «Московского вестника» первых произведений из «Книги об умирающих», намерение Салтыкова изменилось: «Госпожа Падейкова» была обещана редакции «Русской беседы». Начинать сотрудничество в журнале с публикации на его страницах третьей главы из цикла о «ветхих людях», другие части которого напечатаны в «Московском вестнике», Салтыков не нашел возможным, а поэтому уже при переписке черновика рассказ получил заглавие: «Из «Книги об умирающих». I. «Госпожа Падейкова»», свидетельствующее о намерении Салтыкова продолжать как работу над «Книгой об умирающих», так и сотрудничество в «Русской беседе». Однако намерение это осуществлено не было: «Госпожа Падейкова» была последним рассказом, появившимся с обозначением его принадлежности к «Книге об умирающих», и единственным произведением Салтыкова, напечатанным на страницах «Русской беседы». — 477 —
|