|
Третье отдельное издание, в котором Салтыков был свободен и от контроля своего редактора-издателя (Каткова), и от опеки предварительной цензуры, отличалось от первых двух не только по составу и композиции, но и по тексту. С одной стороны, Салтыков дополнительно восстановил ряд мест, опущенных по цензурным соображениям при печатании «Очерков» в журнале[261]. А с другой, он выбросил из журнального текста ряд мест. Причины, по которым это было сделано, в большинстве случаев ясны. Были убраны те места, в которых с наибольшей яркостью отразились реформистские надежды Салтыкова конца 50-х годов и его резко отрицательное в ту пору отношение к расколу-старообрядчеству, близкое, в некоторых своих аспектах, к официальному. И то и другое уже не отвечало теперь взглядам писателя, претерпевшим к началу 60-х годов сильный сдвиг влево[262]. В 1882 г., как обозначено на титуле, а фактически в октябре 1881 г., в Петербурге у книгопродавца П. Е. Кехрибарджи вышло в свет четвертое издание « Губернских очерков» – впервые в одном томе[263]. По составу и композиции оно повторяло издание 1864 г., но в тексте было сделано довольно много сокращений. Корректура книги читалась Салтыковым, о чем нам известно из письма его к Н. А. Белоголовому от 14 октября 1881 г. Принято считать, что текст «Губернских очерков» последний раз был подготовлен к печати самим Салтыковым именно для четвертого отдельного издания. Правда, при жизни Салтыкова «Губернские очерки» появились еще раз – первым томом начавшего выходить за месяц до смерти писателя девятитомного собрания его сочинений. Но Салтыков был тогда уже настолько болен, что встречающиеся в тексте этого тома мелкие разночтения с текстом предыдущего издания возникли, очевидно, не по воле автора, а либо случайно, либо в результате вмешательства лица, читавшего корректуру. Что же касается единственного крупного изменения структурно-композиционного характера – ликвидации отдела «Казусные обстоятельства» и включения входивших в него трех очерков в предыдущий отдел «В остроге», – то это изменение является скорее всего одним из тех недосмотров, искажений, ошибок, которых немало в посмертном издании 1889 г. В трех очерках, о которых идет речь – «Старец», «Матушка Мавра Кузьмовна» и «Первый шаг», – действительно изображаются «казусные обстоятельства» жизни, заимствованные из материала судебных следствий. Трудно допустить, что сам Салтыков устранил эту рубрику с точно найденным названием и взамен ее создал не очень-то органичный и внешне громоздкий отдел из шести очерков. Но все же рассказы о жизненных судьбах людей, оказавшихся за тюремной решеткой, формально могли быть объединены рубрикой «В остроге». — 370 —
|