|
С заявления о том, что «Очерки» «встречены были восторженным одобрением всей русской публики», начинает свою статью о салтыковском произведении и Добролюбов[229]. Эти свидетельства – авторитетнейшие уже по одним именам их авторов – подтверждаются множеством показаний других современников. «„Русский вестник” идет в гору <…> особливо в последних книжках, – сообщает сыну М. С. Щепкин, – „Губернские очерки” чрезвычайно живы и верны – о них теперь всеобщая молва»[230]. «Читающий мир занят <…> „Русским вестником”, где печатаются „Губернские очерки” Щедрина. Его уж ставят выше Гоголя…» – записывает 28 декабря 1856 г. в свой дневник Е. А. Штакеншнейдер[231]. «Я виделся на днях с Салтыковым, автором „Провинциальных <!> очерков”, производящих фурор», – пишет И. С. Тургеневу в Париж 20 января 1857 г. M. H. Лонгинов[232]. «Успех „Русского вестника” невероятный, небывалый, – извещает А. И. Герцена в письме от 28 февраля Н. А. Мельгунов и поясняет: – Но знаешь ли отчего? По милости Щедрина (провинциальные < !> очерки)…»[233] Очень скоро все нарастающий успех «Очерков» прокладывает им дорогу и к низовому читателю – сначала столичному. О «совершенном восторге» этого читателя – «петербургских любителей и любительниц приятного, увлекательного, но вместе с тем и чрезвычайно сатирического чтения» – доносит в III Отделение один из секретных агентов в записке от 26 октября 1857 г. При этом он добавляет: «О Салтыкове вообще многие здесь того мнения, что если он даст еще больше воли своему перу и цензура не укоротит его порывы, то незаметным образом может сделаться вторым Искандером»[234]. Из столиц успех «Очерков» быстро распространился по всей России. Только что вернувшись из-за границы, Лев Толстой – он пробыл там полгода – первым делом берется за чтение вышедших в его отсутствие первых двух томов «Очерков», толки о которых встретили его на родине, а может быть, и среди русских за границей. Он заносит в дневник запись о своих первых впечатлениях: «Дома, читаю. Салтыков талант, серьезный»[235]. На пути из ссылки на родину, на волжском пароходе спешит познакомиться с «Очерками» Тарас Шевченко. На великого украинского демократа производит сильное впечатление салтыковская защита трудового народа, мужика – «поруганного бессловесного смерда» – от царских чиновников, «этих бездушных, холодных, этих отвратительных гарпий»[236]. О широком интересе, который возбудили «Губернские очерки», и об оживленных толках, которые они вызвали в разнообразных кругах русской провинции, начиная от помещиков и кончая мелким чиновничеством, низшим духовенством, даже мещанством, сообщают в своих воспоминаниях Л. Ф. Пантелеев, С. Н. Егоров, Н. А. Белоголовый, В. И. Танеев и другие мемуаристы[237]. — 356 —
|