|
– А вы за что? – спросил я усача. Молодой человек, глядевший до сих пор весело, в свою очередь опустил глаза и начал обдергивать опояску у халата. – Что же-с, сказывайте и вы-с, – заметил Пересечкин. Усач взглянул на него свирепо. – Нет-с, уж когда сказывать, так сказывать всем-с, – настаивал Пересечкин. – По причине женского пола-с, ваше высокоблагородие! – отвечал усач умильно, – как я к эвтому предмету с малолетствия привычен-с. – Да вы чиновник? – Точно так-с: канцелярский служитель Боровиков-с. – Что же вы сделали? – Сделал ли я, нет ли – на это еще достоверных доказательств не имеется, а это точно-с, что тело ихнее в овраге нашли в бесчувствии-с… – Чье же тело? – Ихнее-с, мещанина Затрапезникова-с. – Ну, так что же? – Их благородие, господин следователь, настаивают, что будто бы мы это тело… то есть телом их сделали-с, а будто бы до тех пор они были живой человек-с… а только это, ваше благородие, именно до сих пор не открыто-с… – Как же случилось это происшествие? – Были мы, ваше высокоблагородие, в одном месте-с… Боровиков потупился и потом продолжал: – Был с нами еще секретарь из земского суда-с, да столоначальник из губернского правления… ну-с, и они тут же… то есть мещанин-с… Только были мы все в подпитии-с, и отдали им это предпочтение-с… то есть не мы, ваше высокоблагородие, а Аннушка-с… Ну-с, по этой причине мы точно их будто помяли… то есть бока ихние-с, – это и следствием доказано-с… А чтоб мы до чего другого касались… этого я, как перед богом, не знаю… – А как же осмотр тела-то? – спросил Яков Петрович. – Об эвтим я вашему высокоблагородию доложить не в состоянии-с, а что он точно от нас пошел домой в целости-с – на это есть свидетели-с… Может быть, они в дороге что ни на есть над собой сделали… – Да кто же эти свидетели? – Конечно, ваше высокоблагородие, свидетели наши творец небесный-с… они видели… – И тебе не стыдно? – сказал Яков Петрович. Боровиков смутился. – Вот он самый, – продолжал Яков Петрович, – до этой истории был в обществе принят! в собранье на балах танцевал!.. взойди ты ему в душу-то! – На твоей дочери сватался! – заметил желчный господин. Яков Петрович плюнул. – Ну, а по совести, – сказал я, – признайтесь! точно вы Затрапезникова убили? Боровиков молчал. – Здесь нет следователя… – Это единому богу известно-с, – отвечал он, бросивши на меня угрюмый взгляд. — 243 —
|