|
– Слышал? – спросил Дмитрий Борисыч. – Слышал, – отвечал Алексеев. – Ну так то-то же! – сказал Дмитрий Борисыч, и хотел было погрозить пальцем, по подобию его высокородия, но, должно быть, не изловчился, потому что Алексеев засмеялся. – Ты чему смеешься? – спросил Дмитрий Борисыч. – Я не смеюсь… зачем смеяться! – отвечал Алексеев. – То-то же! смотри, чтоб у меня теперь лошади… ни-ни… никуда… понимаешь! даже на пожар не сметь… слышишь? везде брать обывательских, даже для барышень!.. Распорядившись таким образом, он поворотился к окну и увидел на улицах такую грязь, что его собственные утки плавали в ней как в пруде. – Это что такое? – спросил Дмитрий Борисыч. – А что «что такое»? – спросил Алексеев. – Не видишь? – спросил Дмитрий Борисыч. – Вижу, – сказал Алексеев. Вся запальчивость и ретивость Желвакова разбились об это патриархальное равнодушие. – Ты бы хоть тово, что ли, – произнес он немного сконфуженный и отворачиваясь от Алексеева, чтоб скрыть свое смущение. И в самом деле, чего тут «тово», когда уж «грязь так грязь и есть» и «всё от бога». – Вот кабы мы этому делу причинны были, – глубокомысленно присовокупил Алексеев. – Ишь его… «Принесла нелегкая», – хотел было сказать Дмитрий Борисыч, но затруднился, потому что и в мыслях не осмеливался нанести какое-нибудь оскорбление начальству. Но все это еще не беда. Ну, побранили его высокородие – не повесили же в самом деле! Даже вы не сказали, а продолжали по-прежнему говорить ты и братец. Дело в том, что в этот самый день случилось Дмитрию Борисычу быть именинником, и он вознамерился сотворить для дорогого гостя бал на славу. Каким образом пригласить его высокородие после такого происшествия? Ну, если да они скажут, что «я, дескать, с такими канальями хлеба есть не хочу!» – а этому ведь бывали примеры. Однако Дмитрий Борисыч приободрился и на обеде у головы, втянув в себя все количество воздуха, какое могли вмещать его легкие, проговорил приглашение не только смелым, но даже излишне звучным голосом. И его высокородие ничего: приняли и даже ласково посмотрели на Дмитрия Борисыча. – Да, господин Желваков, – сказали его высокородие, – мы приедем, господин Желваков! хорошо, господин Желваков! По этой-то самой причине и приезжал Дмитрий Борисыч несколько раз в дом купчихи Облепихиной узнать, как почивал генерал и в каком они находятся расположении духа: в веселом, прискорбном или так себе. — 22 —
|