|
– Да, но и не дешево это стоит. – Я воображаю! – Maman! мне хотелось бы Лидочке вот эту ленту подарить! Посмотри, как к ней это идет! Настенька обернула ленту кругом Лидочкиной талии и сделала спереди бант. – Charmant![73] – крикнула она в восхищении. Но maman не ответила ни да, ни нет, а только сказала дочери: – Какой ты, мой друг, еще ребенок! – И, обратившись к Лидочке, прибавила: – Вы к нам? Ах, как жаль, что у нас сегодня целый день занят! Но в другой раз… – Ничего, у меня свой дом в институте есть… – Знаешь ли что, – догадалась Настенька, – поезжай к Верховцевым; я знаю, что они сегодня дома. – А и то – пойти к ним. Верочка тоже меня приглашала… – Только вы нас уж, пожалуйста, извините! – повторила maman Бурова. – Ах, что вы! Разве я не понимаю! Верховцевы сходили по лестнице, когда Лидочка поднималась к ним. Впрочем, они уезжали не надолго – всего три-четыре визита, и просили Лидочку подождать. Она вошла в пустынную гостиную и села у стола с альбомами. Пересмотрела все – один за другим, а Верховцевых все нет как нет. Но Лидочка не обижалась; только ей очень хотелось есть, потому что институтский день начинается рано, и она, кроме того, сделала порядочный моцион. Наконец, часов около пяти, Верочка воротилась. – Как ты отлично сделала, что к нам собралась! – крикнула она, бросаясь на шею к подруге. – Жаль только, что мы в театр сегодня собрались, – молвила maman Верховцева. – Maman! возьмем Лидочку с собою! Лидочка! сегодня ведь «L’amour – qu’est qu’c’est qu’?a?» играют! Уморительно! – С большим удовольствием, – согласилась maman, – но Лидии Степановне придется сесть сзади… – Так что ж такое! разве я не понимаю! Дни шли за днями, а подруги не забывали ее. Нередко приезжали в институт, осматривали знакомые комнаты и засаживались на четверть часа в каморке у старой товарки. В среде их уже устраивались свадьбы, и редкая забыла сделать Лидочку участницей своего счастия. Бедная пепиньерка являлась в своей кирасе и в горохового цвета шелковом платье, которое сослужило ей хорошую службу. Потом пошли родины, крестины – сироту всюду звали, а во время девятидневного родильного карантина она почти безвыходно сидела около родильницы – разумеется, с позволения институтской maman. Однажды Настенька Бурова сообщила, ей, что Верочка Верховцева, только два месяца тому назад вышедшая замуж, уж «дурно ведет себя»; но Лидочка взглянула так удивленно, что Настенька расхохоталась. — 161 —
|