|
– Можно. Из Виктора Гюго, например: О, ma charmante! Ecoute ici! L’amant qui chante Et pleure aussi[8]. Ладно будет? – Хорошо-с; но ведь она по-французски не знает. – Это ничего; вот и вы не знаете, да говорите же «хорошо». Неизвестность, знаете… она на воображение действует! У греков-язычников даже капище особенное было с надписью: «неизвестному богу»…* Потребность, значит, такая в человеке есть! А впрочем, я и по-русски могу: Кудри девы-чародейки,* Кудри – блеск и аромат! Кудри – кольца, кудри – змейки, Кудри – бархатный каскад! Хорошо? приходите завтра – будет готово… Цена… Балалайкин поднял правую руку и показал все пять пальцев. – Рублей, – присовокупил он строго. – Нельзя ли сбавить, господин Балалайкин? – взмолился молодой человек, – ей-богу, мамаша всего десять рублей в месяц дает: тут и на папиросы, тут и на все-с! – Нельзя, молодой человек! желаете иметь успех у женщин и жалеете пяти рублей… фуй, фуй, фуй! Ежели мамаша дает мало денег – добывайте сами! Трудитесь, давайте уроки, просвещайте юношество! Итак, повторяю: завтра будет готово. До свидания… победитель! Балалайкин, в знак окончания аудиенции, подал юноше два пальца, которые тот принял с благоговением. – Ну-с, теперь ваша очередь! – обратился он к пожилому клиенту. – Вот уж пять лет, как жена моя везде ищет удовлетворения, – начал благородный отец и вдруг остановился, как бы выжидая, не нанесет ли ему Балалайкин какого-нибудь оскорбления. Балалайкин, однако ж, воздержался и только сквозь зубы процедил «гм»… Но на меня этот голос подействовал потрясающим образом. Я уже не вспоминал больше, я вспомнил. Да, это – он! твердил я себе, он, тот самый, во фраке с умершего титулярного советника! Чтобы проверить мои чувства, я взглянул на Глумова и без труда убедился, что он взволнован не меньше моего. – Он! – шепнул он, слегка толкнув меня локтем в бок. – Жена моя содержит гласную кассу ссуд*, – продолжал между тем благородный отец, убедившись, что никто из присутствующих не намерен платить по таксе даже за самую легкую оплеуху, – я же состою редактором по вольному найму при газете «Краса Демидрона», служащей о?рганом политических и литературных мнений Егарева и Малафеева*. К сожалению, наша газета, не будучи изъята из ведомства общей цензуры, в то же время, по специальности, находится в ведении комитета ассенизации столичного города С.-Петербурга. Не более года, как я нахожусь в должности редактора и достиг уже следующих результатов. Во-первых, от непрестанных внушений – два раза лишался рассудка; во-вторых, от ежедневно повторяемого трепета – получил трясение головы. Таковы обязанности редактора газеты, служащего по вольному найму! — 41 —
|