|
А Очищенный к сему присовокупил: – Прежде, вашество, письма-то на почте шпильками из конвертов вылущивали – какая это времени трата была! А нынче взял, над паром секундочку подержал – читай* да почитывай! Опять подивились, но только что хотели рассмотреть, следует ли тут видеть руку провидения, явно России благодеющего, как Перекусихин 1-й дал разговору несколько иной оборот. – А что?, в этой Зулусии… финансы есть? – обратился он к Редеде. – Настоящих финансов нет, а в роде финансов – как не быть! – И деньги, стало быть, чеканят? – Чеканить не чеканят, а та?к делают. Ест, например, Сетивайо крокодила, маленькую косточку выплюнет – рубль серебра! побольше косточку – пять, десять рублей, а ежели кость этак вершков в десять выдастся – прямо сто рублей. А министры тем временем таким же порядком разменную монету делают. Иной раз как присядут, так в один день миллиончик и подарят. – Что? город, то норов, что? деревня, то обычай. Вот ведь какую лёгость придумали! – А внутренняя политика у них есть? – И внутренней политики настоящей нет, а есть оздоровление корней*. Тут и полиция, и юстиция, и народное просвещение – всё! Возьмут этак «голубчика» где почувствительнее, да и не выпускают, покуда всех не оговорит. – И это лёгость большая. – А пути сообщения есть? – Настоящих тоже нет. Но недавно устроено министерство кукуевских катастроф. Стало быть, теперь только строить дороги поспевай. Слово за слово, и житье-бытье зулусов открылось перед нами как на ладони. И финансы, и полиция, и юстиция, и пути сообщения, и народное просвещение – все у них есть в изобилии, но только все не настоящее, а лучше, чем настоящее. Оставалось, стало быть, разрешить вопрос: каким же образом страна, столь благоустроенная и цветущая, и притом имея такого полководца, как Редедя, так легко поддалась горсти англичан? Но и на этот вопрос Редедя ответил вполне удовлетворительно. – Оттого и поддалась, что команды нашей они не понимают, – объяснил он, – я им командую: вперед, ребята! – а они назад прут! Туда-сюда: стойте, подлецы! – а их уж и след простыл! Я-то кой-как в ту пору улепетнул, а Сетивайо так и остался на троне середь поля! Пожалели. Выпили по бокалу за жениха и невесту, потом за посаженых отцов, потом за Парамонова и, наконец… за Сетивайо, так как, по словам Редеди, он мог бы быть полезным для России подспорьем. Хотели еще о чем-то поговорить, но отяжелели. Наконец разнесли фрукты, и обед кончился. Натурально, я сейчас же бросился к Глумову. — 105 —
|