|
Или, быть может, это, с твоей стороны, – только мгновенное «пленной мысли раздраженье»? Стр. 266. В абзаце «Глумов, очевидно, был доволен…» после слов «наверное огорчился бы ею»: И я хорошо сделал, потому что материя о стыде была еще далеко не исчерпана. Стр. 267. В абзаце «– Да и не это одно…» после слов «ее ликований и торжеств!»: Мы могли черпать полными руками и ничего не взяли… Стр. 269. В абзаце «Братие! перед вами…» после слов «не устраивал из него водевиля с переодеванием»: Он слышал новые песни и, ежели не имел уменья вторить им, то, во всяком случае, соглашался, что его собственная песня спета. В последующих изданиях изменений в текст не вносилось. Главным в содержании очерка «Дворянские мелодии» является характеристика передовой дворянской интеллигенции, сформировавшейся еще в 40-е годы, в условиях крепостнической действительности и в обстановке общественного движения того времени. Вопрос о месте человека 40-х годов в новых исторических условиях – в 60-е годы, а затем в 70-е годы – занял значительное место в литературе (в творчестве Некрасова, Тургенева, Достоевского и ряда других писателей). Не раз к данной теме обращался и Салтыков. Положительно оценивая те черты мировоззрения деятелей 40-х годов, которые связаны с проповедью идей Белинского, социалистов-утопистов, с развитием демократической мысли, Салтыков вместе с тем сурово осуждает ограниченность дворянского либерализма, его несостоятельность перед новыми запросами жизни, неспособность к активным практическим действиям. Облик представителей дворянского либерализма особенно проигрывал в сопоставлении с деятелями разночинского этапа в общественном движении – с революционными демократами 60-х годов, с участниками революционного народнического движения в 70-е годы. По убеждению Салтыкова, даже лучшие представители либеральной мысли 40-х годов не в силах и даже не имеют права судить о новом поколении революционной молодежи – и ввиду несоответствия своих воззрений требованиям времени, и потому, что мало практически представляют стремления и самоотверженную борьбу «новых людей». В связи с этим Салтыков осудил попытку Тургенева в «Нови» изобразить народническую молодежь (см. об этом в комментариях к очерку «Чужой толк», отзвуки этого осуждения есть и в «Дворянских мелодиях»). «Дворянские мелодии» проникнуты пафосом неприятия современной социально-политической действительности, протестом против «ликующего хищничества». Они преисполнены вместе с тем сетованиями на бессилие и беспомощность этого протеста, исходящего от представителей честной, но в целом пассивной общественной мысли, связанной своими истоками с прекраснодушным дворянским либерализмом. Написанный с огромной искренностью и задушевностью, очерк Салтыкова был воспринят частью современников как своеобразная «авторская исповедь». Автобиографические мотивы в очерке несомненны. Однако было бы односторонним отождествлять революционно-демократическую позицию руководителя «Отечественных записок» с обликом повествователя в «Дворянских мелодиях», как и других произведениях цикла «В среде умеренности и аккуратности». Вместе с тем глубоко искренни и по-своему трагичны самокритические признания писателя в том, что он не в силах принять участие в практической деятельности нового революционного поколения: «…Не могу и не умею самоотвергаться. Не могу! Не умею! Это не претензия на оправдание, а факт». Эти горькие сетования займут значительное место в последующем творчестве писателя, вплоть до «сказки» «Приключение с Крамольниковым» и «Имярек» (в «Мелочах жизни»). — 535 —
|