|
– Так неужто ж Маргарита Ивановна так-таки ничего и не даст? – И не даст. Потому, дурак, а дураков учить надо. Ежели дураков да не учить, так это что ж такое будет! Пущай-ко теперь попробует, каково с сумой-то щеголять! Собеседники смолкают. Слышится позевывание; папироски еще раз-другой вспыхнули и погасли. Через минуту я уже вижу в окно, как оба халата сидят у ненакрытого стола и крошат в чашку хлеб. – Дуррак! – раздается в темноте. А у соседнего домика смех и визг. На самой улице девочки играют в горелки, несутся взапуски, ловят друг друга. На крыльце сидят мужчина и женщина, должно быть, отец и мать семейства. – Этакой случай был – и упустил. Дурак! – укоряет женщина. – Да ты знаешь ли, дура, чем Сибирь пахнет! – возражает мужчина. – Для дурака, куда ни оглянись – везде Сибирь. Этакой случай упустил! Женщина вздыхает и умолкает, но не надолго. – Дурак! – повторяет она. – Не мути ты меня, ради Христа! Дурак да дурак! Нешо я не вижу! И словно ведь дьявол меня осетил! – И чего ты глядел! Счастье само в руки лезет, а он, смотри, нос от него воротит! Дуррак! Мужчина, уличенный и подавленный, не возражает. Раздаются вздохи и позевота; изредка, сквозь сон, произносится слово «дурак» – и опять тихо. Но на улице, между играющими девочками, происходит смятение. – Не в десятый раз мне гореть! Я первая ударила! – протестует жалобный голос одной из девочек. – Ан я ударила! Я первая ударила! ты дура! ты и гори! – возражает другой голос, более мужественный и крепкий. – Я первая ударила! не мне гореть! Маньке гореть! Спор оживляется, но протестующая сторона видимо слабеет. Слышатся возгласы: «Дура! криворотая! ишь что выдумала!» и т. д. Возгласы готовы перейти в побоище. – Цыц, паскуда! – раздается с крыльца. Протесты мгновенно смолкают; горелки продолжаются уж без шума, и только изредка безмолвие нарушается криком: «Дура! что, взяла?» На третьем крыльце беседуют две сибирки. – Наш хозяин нынче такую афёру сделал! такую афёру, что страсть! – отзывается одна сибирка*. – Уж что об вашем хозяине говорить! Хозяин – первый сорт! – отзывается другая сибирка. – Нет, да ты вообрази! Продал он Семену Архипычу партию семени, а Семен-то Архипыч сдуру и деньги ему отдал. Стали потом сортировать, ан семя-то только сверху чистое, а внизу-то все с песком, все с песком! – Дурак! – Нет, ты вообрази! Все ведь с песком! Семен-то Архипыч даже глаза вытаращил: так, говорит, хорошие торговцы не делают! — 21 —
|