|
– То есть, взяли деньги задаром? – отрубил один из депутатов. – Повторяю: я не считаю себя вправе тяготеть над совестью моих клиентов. В настоящем случае моя роль была ясна: облегчить пути для мирного соглашения, и я достиг этого. Исполнивши это, я мог бы счесть свои обязанности оконченными, но я пошел даже дальше. Во внимание к тому, что противная сторона предупредительно избавила меня от грустной обязанности ходатайствовать пред судом, я дал ей полезный совет. «Берегитесь! – сказал я наследнику должника, – перед вами еще целых десять лет, в продолжение которых вас могут тревожить подобными документами!» Это было сказано так ясно, отчетливо и вразумительно, что депутат-помещик уже без всякой церемонии запел: – Но я-я-ко разбо-ойник! Однако ж педагог не унялся и рискнул возразить. – Позвольте, – сказал он, – не лучше ли возвратиться к первоначальному предмету нашего разговора. Признаться, я больше насчет деточек-с. Я воспитатель-с. Есть у нас в заведении кафедра гражданского права, ну и, разумеется, тут на первом месте вопрос о собственности. Но ежели возможен изложенный вами взгляд на юридическую истину, если он, как вы говорите, даже обязателен в юридической практике… что же такое после этого собственность? Вопрос этот до такой степени изумил адвоката своею наивностью, что он смерил своего возражателя с головы до ног. – Собственность! – ответил он докторальным тоном, – но кто же из нас может иметь сомнение насчет значения этого слова! Собственность – это краеугольный камень всякого благоустроенного общества-с. Собственность – это объект, в котором человеческая личность находит наиудобнейшее для себя проявление-с. Собственность – это та вещь, при несуществовании которой человеческое общество рисковало бы превратиться в стадо диких зверей-с. Я полагаю, что для «деточек» этих определений совершенно достаточно! Сказав это, он, не торопясь, встал с места и вышел на палубу. Усталый после бессонной ночи, проведенной в тарантасе, я прилег на диван с намерением заснуть, но выполнить это намерение не представлялось никакой возможности. С уходом адвоката в каюте сделалось как-то вольнее, как будто отсутствие его всем развязало языки. – Ушел! – воскликнул один из депутатов. – И черт его знает… вот уже именно черт его знает!! – Необыкновенные нынче люди пошли, – отозвался другой депутат, – глаза у него словно сверла, язык суконный… что захочет, то на тебя и наплетет! – Долго ли наплести! — 193 —
|