– А позвольте спросить, вы кто таков сами изволите быть? – Князь Лев Николаевич Мышкин, мы очень хорошо знакомы. – Их нету дома-с. Служанка потупила глаза. – А Настасьи Филипповны? – Ничего я этого не знаю-с. – Постойте, постойте! Когда же воротится? – И этого не знаем-с. Двери затворились. Князь решил зайти через час. Заглянув во двор, он повстречал дворника. – Парфен Семенович дома? – Дома-с. – Как же мне сейчас сказали, что нет дома? – У него сказали? – Нет, служанка, от матушки ихней, а к Парфену Семеновичу я звонил, никто не отпер. – Может, и вышел, – решил дворник, – ведь не сказывается. А иной раз и ключ с собой унесет, по три дня комнаты запертые стоят. – Вчера ты наверно знаешь, что дома был? – Был. Иной раз с парадного хода зайдет, и не увидишь. – А Настасьи Филипповны с ним вчера не было ли? – Этого не знаем-с. Жаловать-то не часто изволит; кажись бы, знамо было, кабы пожаловала. Князь вышел и некоторое время ходил в раздумье по тротуару. Окна комнат, занимаемых Рогожиным, были все заперты; окна половины, занятой его матерью, почти все были отперты; день был ясный, жаркий; князь перешел через улицу на противоположный тротуар и остановился взглянуть еще раз на окна: не только они были заперты, но почти везде были опущены белые сторы. Он стоял с минуту, и – странно – вдруг ему показалось, что край одной сторы приподнялся и мелькнуло лицо Рогожина, мелькнуло и исчезло в то же мгновение. Он подождал еще и уже решил было идти и звонить опять, но раздумал и отложил на час: «А кто знает, может, оно только померещилось…» Главное, он спешил теперь в Измайловский полк, на бывшую недавно квартиру Настасьи Филипповны. Ему известно было, что она, переехав, по его просьбе, три недели назад из Павловска, поселилась в Измайловском полку у одной бывшей своей доброй знакомой, вдовы-учительши, семейной и почтенной дамы, которая отдавала от себя хорошую меблированную квартиру, чем почти и жила. Вероятнее всего, что Настасья Филипповна, переселяясь опять в Павловск, оставила квартиру за собой; по крайней мере весьма вероятно, что она ночевала в этой квартире, куда, конечно, доставил ее вчера Рогожин. Князь взял извозчика. Дорогой ему пришло в голову, что отсюда и следовало бы начать, потому что невероятно, чтоб она приехала прямо ночью к Рогожину. Тут припомнились ему и слова дворника, что Настасья Филипповна не часто изволила жаловать. Если и без того не часто, то с какой стати теперь останавливаться у Рогожина? Ободряя себя этими утешениями, князь приехал наконец в Измайловский полк ни жив ни мертв. — 426 —
|