|
– Неужто? Впрочем… для нас всё равно. – Да, без сомнения, всё равно, мы не масоны! Так что я даже подивился, что генерал нарочно шел меня из-за этого ночью будить. – Фердыщенко ушел, вы говорите? – В семь часов; зашел ко мне мимоходом: я дежурю! Сказал, что идет доночевывать к Вилкину, – пьяница такой есть один, Вилкин. Ну, иду! А вот и Лукьян Тимофеич… Князь хочет спать, Лукьян Тимофеич; оглобли назад! – Единственно на минуту, многоуважаемый князь, по некоторому значительному в моих глазах делу, – натянуто и каким-то проникнутым тоном вполголоса проговорил вошедший Лебедев и с важностию поклонился. Он только что воротился и даже к себе не успел зайти, так что и шляпу еще держал в руках. Лицо его было озабоченное и с особенным, необыкновенным оттенком собственного достоинства. Князь пригласил его садиться. – Вы меня два раза спрашивали? Вы, может быть, всё беспокоитесь насчет вчерашнего… – Насчет этого вчерашнего мальчика, предполагаете вы, князь? О нет-с; вчера мои мысли были в беспорядке… но сегодня я уже не предполагаю контрекарировать хотя бы в чем-нибудь ваши предположения. – Контрека… как вы сказали? – Я сказал: контрекарировать; слово французское, как и множество других слов, вошедших в состав русского языка; но особенно не стою за него. – Что это вы сегодня, Лебедев, такой важный и чинный и говорите как по складам, – усмехнулся князь. – Николай Ардалионович! – чуть не умиленным голосом обратился Лебедев к Коле, – имея сообщить князю о деле, касающемся собственно… – Ну да, разумеется, разумеется, не мое дело! До свидания, князь! – тотчас же удалился Коля. – Люблю ребенка за понятливость, – произнес Лебедев, смотря ему вслед, – мальчик прыткий, хотя и назойливый. Чрезвычайное несчастие испытал я, многоуважаемый князь, вчера вечером или сегодня на рассвете… еще колеблюсь означить точное время. – Что такое? – Пропажа четырехсот рублей из бокового кармана, многоуважаемый князь; окрестили! – прибавил Лебедев с кислою усмешкой. – Вы потеряли четыреста рублей? Это жаль. – И особенно бедному, благородно живущему своим трудом человеку. – Конечно, конечно; как так? – Вследствие вина-с. Я к вам, как к провидению, многоуважаемый князь. Сумму четырехсот рублей серебром получил я вчера в пять часов пополудни от одного должника и с поездом воротился сюда. Бумажник имел в кармане. Переменив вицмундир на сюртук, переложил деньги в сюртук, имея в виду держать при себе, рассчитывая вечером же выдать их по одной просьбе… ожидая поверенного. — 317 —
|