|
Он братьев скликает на сечу, Он трубит к дружине – ему не до снов – Он половцам едет навстречу. 19 По синему морю клубится туман, Всю даль облака застилают, Из разных слетаются вороны стран, Друг друга, кружась, вопрошают: 20 «Откуда летишь ты? поведай-ка нам!» Лечу я от города Йорка! На битву обоих Гаральдов я там Смотрел из поднебесья зорко: 21 Был целою выше варяг головой, Чернела как туча кольчуга, Свистел его в саксах топор боевой, Как в листьях осенняя вьюга; 22 Копнами валил он тела на тела, Кровь до моря с поля струилась – Пока, провизжав, не примчалась стрела И в горло ему не вонзилась. 23 Упал он, почуя предсмертную тьму, Упал он как пьяный на брашно; Хотел я спуститься на темя ему, Но очи глядели так страшно! 24 И долго над местом кружился я тем, И поздней дождался я ночи, И сел я варягу Гаральду на шлем И выклевал грозные очи! 25 По синему морю клубится туман, Слетается воронов боле: «Откуда летишь ты?» – Я, кровию пьян, Лечу от Гастингского поля! 26 Не стало у саксов вчера короля, Лежит меж своих он, убитый, Пирует норманн, его землю деля, И мы пировали там сыто! 27 Победно от Йорка шла сакская рать, Теперь они смирны и тихи, И труп их Гаральда не могут сыскать Меж трупов бродящие мнихи. 28 Но сметил я место, где наземь он пал, И битва когда отшумела, И месяц как щит над побоищем встал, Я сел на Гаральдово тело; 29 Недвижные были черты хороши, Нахмурены гордые брови – Любуясь на них, я до жадной души Напился Гаральдовой крови! 30 По синему морю клубится туман, Всю даль облака застилают, Из разных слетаются вороны стран, Друг друга, кружась, вопрошают: 31 «Откуда летишь ты?» – Из русской земли! Я был на пиру в Заднепровье; Там все Изяслава полки полегли, Все поле упитано кровью! 32 С рассветом на половцев князь Изяслав Там выехал, грозен и злобен, Свой меч двоеручный высоко подъяв, Святому Георгью подобен; 33 Но к ночи, руками за гриву держась, Конем увлекаемый с бою, Уж по полю мчался израненный князь, С закинутой навзничь главою; 34 И, каркая, долго летел я над ним И ждал, чтоб он наземь свалился, Но был он, должно быть, судьбою храним Иль богу, скача, помолился; 35 Упал лишь над самым Днепром он с коня, В ладью рыбаки его взяли, А я полетел, неудачу кляня, Туда, где другие лежали. 36 — 76 —
|