|
Всегда безжалостна и вечно холодна! Но если б видеть ты любящею душою Могла со стороны хоть раз свою печаль – О, как самой себя тебе бы стало жаль И как бы плакала ты грустно над собою! [1859] «О, если б ты могла хоть на единый миг…»О, если б ты могла хоть на единый миг Забыть свою печаль, забыть свои невзгоды! О, если бы хоть раз я твой увидел лик, Каким я знал его в счастливейшие годы! Когда в твоих глазах засветится слеза, О, если б эта грусть могла пройти порывом, Как в теплую весну пролетная гроза, Как тень от облаков, бегущая по нивам! [1859] «Нас не преследовала злоба…»Нас не преследовала злоба, Не от вражды иль клеветы – От наших дум ушли мы оба, Бежали вместе, я и ты. Зачем же прежний глас упрека Опять твердит тебе одно? Опять пытующее око Во глубь души устремлено? Смотри: наш день восходит чисто, Ночной рассеялся туман, Играя далью золотистой, Нас манит жизни океан, Уже надутое ветрило Наш челн уносит в новый край… Не сожалей о том, что было, И взор обратно не кидай! [1859] «Исполать тебе, жизнь – баба старая…»Исполать тебе, жизнь – баба старая, Привередница крикливая, Что ты, лаючись, накликнулась, Растолкала в бока добра молодца, Растрепала его думы тяжкие! Что ты сердца голос горестный Заглушила бранью крупною! Да не голос один заглушила ты – Заглушила ты тот гуслярный звон, Заглушила песни многие, Что в том голосе раздавалися, Затоптала все божьи цветики, Что сквозь горести пробивалися! Пропадай же, жизнь – баба старая! Дай разлиться мне по поднебесью, Разлететься душой свободною, Песней вольною, бесконечною! [1859] И.С. Аксакову*Судя меня довольно строго, В моих стихах находишь ты, Что в них торжественности много И слишком мало простоты. Так. В беспредельное влекома, Душа незримый чует мир, И я не раз под голос грома, Быть может, строил мой псалтырь. Но я не чужд и здешней жизни; Служа таинственной отчизне, Я и в пылу душевных сил О том, что близко, не забыл. Поверь, и мне мила природа, И быт родного нам народа – Его стремленья я делю, И все земное я люблю, Все ежедневные картины: Поля, и села, и равнины, И шум колеблемых лесов, И звон косы в лугу росистом, И пляску с топаньем и свистом Под говор пьяных мужичков; В степи чумацкие ночлеги, И рек безбережный разлив, И скрып кочующей телеги, И вид волнующихся нив; Люблю я тройку удалую, И свист саней на всем бегу, — 54 —
|