|
– Ты же, Васечка, тово… – забормотал Тигров, конфузливо мигая глазами, – презентуй мне сегодня двадцать талеров. В Елец надо съездить. Там дядька помер. После него, может быть, осталось что-нибудь. Коли не дашь, придется пешедралом махать. Дашь? – Гм…. Но ведь ты не отдашь, Максим! – Не отдам, Васечка… – вздохнул благородный отец. – Где ж мне взять? Уж ты так… по дружбе. – Постой, может быть, мне не хватит. Покупки нужно будет сделать да заказать кое-что. Давай считать. Унылов потянул к себе бумагу, в которой был завернут коньяк, и стал писать на ней карандашом. – Тебе 20, сестре послать 25… Бедная женщина уж три года просит прислать что-нибудь. Обязательно пошлю! Это такая милая… хорошая. Пару себе новую сшить рублей в 30. За номер и за обед я еще подожду отдавать, успею. Табаку фунта три… щиблеты… Что еще? Выкупить фрак… часы. Куплю тебе новую шапку, а то в этой ты на чёрта похож… Совестно с тобой по улице ходить. Постой, еще чего? – Купи, Васечка, револьвер для «Блуждающих огней»*. Наш не стреляет. – Да, правда. Антрепренер, подлец, ни за что не купит. Бутафории знать не хочет, антихрист этакий. Ну, стало быть, шесть-семь рублей на револьвер. Что еще? – В баню сходи, с мылом помойся. – Баня, мыло и прочее – рубль. – Тут, Васечка, татарин ходит, отличное чучело лисицы продает. Вот купил бы! – Да на что мне лисица? – Так. На стол поставить. Проснешься утром, взглянешь, а у тебя на столе зверь стоит и… и так на душе весело станет! – Роскошь! Лучше я себе портсигар новый куплю. Вообще, знаешь, следовало бы мне свой гардероб ремонтировать. Надо бы сорочек со стоячими воротниками купить. Стоячие воротники теперь в моде. Ах, да! Чуть было не забыл! Пикейную жилетку! – Необходимо. В крыловских пьесах нельзя без пикейной жилетки. Щиблеты с пуговками… тросточка. Прачке будешь платить? – Нет, погожу. Перчатки нужно белые, черные и цветные. Что еще? Соды и кислоты. Касторки раза на три… бумаги, конвертов. Что еще? Унылов и Тигров подняли на потолок глаза, наморщили лбы и стали думать. – Персидского порошку! – вспомнил Унылов. – Житья нет от краснокожих. Что еще? Батюшки, пальто! Про самое главное-то мы и забыли, Максим! Как зимой без пальто? Пишу 40. Но… у меня не хватит! Наплевал бы ты на своего дядьку, Максим! – Не могу. Единственный родственник и вдруг наплевать! Неверное после него осталось что-нибудь. – Что? Пенковая трубка, тетушкин портрет? Ей-богу, наплюй! — 84 —
|