|
Болезнь, о которой Вы писали в последнем письме, дурна сама по себе, но ad vitam[3] дает предсказание хорошее, а главное – она радикально излечима. Что же касается наследственности, то с нею надо мириться, ибо она неизбежна и нужна. А нужна потому, что человек, кроме дурного, наследует еще от предков много и хорошего. Пока у А<лексея> А<лексеевича> самое серьезное – это его насморк. Насморк истощает организм подобно трипперу. Чтобы выработать то, что ежедневно выделяет больной нос, организму приходится затрачивать много материала. К тому же еще нос находится в прямой связи со всеми дыхательными органами, и нередки примеры, когда от носа кашляют, а закупорка носа, например, полипом, ведет даже к чахотке. Известно также, что нос имеет отдаленную и до сих пор еще непонятую связь с половой сферой. Когда А<лексей> А<лексеевич> приедет, то прежде всего я покажу его нос Беляеву, считающемуся у нас лучшим специалистом. А дальше его носа я уж ничего не вижу. Захарьин лечит хорошо только катары, ревматизмы, вообще болезни, поддающиеся объективному исследованию, а у А<лексея> А<лексеевича> болезнь умственная, социально-экономо-психологическая, которая, быть может, не существует вовсе, а если и существует, то, быть может, не должна считаться болезнью. Скажите Алексею Алексеевичу, что его письмо от 7 марта и два рассказа я получил только сегодня *. А на его вино я давно уже рукой махнул. Ничего кроме надувательства не вижу. Сейчас я послал Вам с мальчиком из контрагентства «Вестник Европы» 1875, 6* и «Русскую старину» 1883, т. XXXVII*. Прощайте однако. Пора удирать из дому. Погода хорошая. Ваш А. Чехов. Голике Р. Р., 31 марта 1890*795. Р. Р. ГОЛИКЕ 31 марта 1890 г. Москва. 31 март. Христос воскрес, милый Роман Романович! Поздравляю тебя и всех твоих с праздником и от души желаю счастья. Будь всегда весел и здоров; богатей и имей побольше хороших друзей, и да минуют твою квартиру крупы, скарлатины, которые уже немало испортили тебе крови. На Фоминой неделе я удаляюсь из прекрасных здешних мест*. Прощай и не поминай лихом. Увидимся в декабре. А может быть, и никогда уж больше не увидимся. В марте я послал тебе письмо* и ответа не получил. Я просил тебя поторопить Юлия Богдановича прислать мне то, что он обещал, т. е. счет по «Пестрым рассказам». Это необходимо. Будь здоров. Низко тебе кланяюсь и прошу не забывать твоего А. Чехова. Лейкину Н. А., 31 марта 1890*— 27 —
|