|
Сквозь дым мечтательной сигары Носилась ты в моих мечтах, Неся с собой любви удары С улыбкой пламенной в устах… А потом сразу переход: Прости меня, мой ангел белоснежный, Подруга дней моих и идеал мой нежный, Что я, забыв любовь, стремглав туда бросаюсь, ????????Где смерти пасть… О, ужасаюсь! И прочее… чепуха. – Что же? Это стихи очень милые! – всплеснула руками Марья Денисовна. – Даже очень милые! Чем не стихи? Ты просто придираешься, Сергей! «Сквозь дым… с улыбкой пламенной»… Значит, ты ничего не понимаешь! Ты не понимаешь, Сергей! – Ты не понимаешь, а не я! – Нет, извини… Прозы я не понимаю, а стихи я отлично понимаю! Князь превосходно сочинил! Отлично! Ты ненавидишь его, ну и не хочешь печатать! Редактор вздохнул и постучал пальцем сначала по столу, потом по лбу… – Знатоки! – пробормотал он, презрительно улыбаясь. И, взяв свой цилиндр, он горько покачал головой и вышел из дома… «Иду искать по свету*, где оскорбленному есть чувству уголок… О женщины, женщины!* Впрочем, все бабы одинаковы!» – думал он, шагая к ресторану «Лондон». Ему хотелось запить… Наивный леший*(Сказка)В лесу, на берегу речки, которую день и ночь сторожит высокий камыш, стоял в одно прекрасное утро молодой, симпатичный леший. Возле него на травке сидела русалочка, молоденькая и такая хорошенькая, что, знай я ее точный адрес, бросил бы всё – и литературу, и жену, и науки – и полетел бы к ней… Русалочка была нахмурена и сердито теребила зеленую травку. – Я прошу вас понять меня, – говорил леший, заикаясь и конфузливо мигая глазами. – Если вы поймете, то не будете так строги. Позвольте мне объяснить вам всё с самого начала… 20 лет тому назад на этом самом месте, когда я просил у вас руки, вы сказали, что только в таком случае выйдете за меня замуж, если у меня не будет глупого выражения лица, а для этого вы посоветовали мне отправиться к людям и поучиться у них уму-разуму. Я, как вам известно, послушал вас и отправился к людям. Отлично… Придя к ним, я прежде всего оправился, какие есть специальности и ремесла. Один правовед сказал мне, что самая лучшая и безвредная специальность – это лежать на диване, задрав вверх ноги, и плевать в потолок; но я, честный, глупый леший, не поверил ему! Прежде всего я попал по протекции в почтмейстеры. Ужасная, ma ch?re[35], должность! Письма обывателей до того скучны, что просто тошно делается! – Зачем же вы их читали, если они скучны? – Так принято… Да и к тому же нельзя без этого… Письма разные бывают… Иной подписывается «поручик такой-то», а под этим поручиком Лассаля понимать надо или Спинозу… Ну-с… потом поступил я по протекции в брандмейстеры… Тоже ужасная должность! То и дело пожар… Сядешь, бывало, обедать или в винт играть – пожар. Ляжешь спать – пожар. А изволь-ка тут ехать на пожар, если еще и из естественной истории известно, что казенных лошадей нельзя кормить овсом. Раз я велел накормить лошадей овсом, и – что ж вы думаете? – ревизор так удивился, что мне даже совестно стало… Бросил… — 193 —
|