|
– Господи, твоя воля! – говорил Василий Петрович уже без трепета, с тихой покорностью человека, примирившегося с неотстранимым ужасом, и следя за указующим перстом Савы[, подъятым над его головой. ]. – Творец всемогущий!.. Неужели же – и там… Такие же, к примеру, люди, города, луга, рощицы?.. И поезд, быть может, так же стоит на станции, и механики, как мы, которые смотрят на нас и разговаривают о бледной [миниатюрной ] звездочке!.. Ума помраченье!.. Неужели же, Сава Михайлыч, жительствуют и там божьи твари? – Для человека невозможно, для бога же все возможно! [– устранял Сава священным изречением последние крупицы неверия своего начальника-друга. ] – Ну, страшно подумать обо всем об этом, Сава Михайлыч! [– снова поднимал голову Маров. – ] Взять хошь бы то: нет конца!.. [Что за чудо такое? ] Как это мы об этом не подумаем, не вспомним, не закручинимся?! Живем себе[, суетствуем ] и не замечаем… Взяли бы хоть то в соображенье, – поезжай, к примеру, курьерским сотни, тысячи лет, и все – пространство, пространство, и нет ему конца!.. В чем же причина, господи ты, боже ты мой? – Сокрыто от нашего ума создателем! – отзывался на этот тоскливый вопрос Сава и, глубоко вздохнувши, принимался за работу у котла. Разговоры прерывались гулким шумом бегущего паровоза, до следующей остановки, ко времени которой прикапливались в голове Василья Петровича новые вопросы, новые сомнения и тревоги души, терявшей равновесие. – А как же, Сава Михайлыч, теперича с сошествием Христа на землю? – встревожится вдруг Маров, глубоко обеспокоенный религиозными сомнениями. – Неужели и там то же самое было? – укажет он на звезды. – И, опять же, кончина мира, второе пришествие… Там-то как же? – И это сокрыто господом от ума человека! – ответит Сава с новым вздохом сокрушения и смирения. – Гм!.. Мученье, да и только, как начнешь думать!.. Ну, а что же в книгах касательно этого пишут? – Что же можно писать о том, чего никто, кроме бога, не знает! Понаписано, известно, всякое… Книги от людей, от ума человеческого, а он слаб и короток. Многое от него сокрыто, и, разумеется, для того ради, чтоб не оробел… Заметивши же, что его ответ, не устраняющий и его собственных сомнений, нисколько не удовлетворил тревожной пытливости товарища, Сава добавит, хмуря брови: – Грешно и пытаться дознать, что? отец наш небесный поволил сокрыть от нашего разума! – Ну, как же так грешно, Сава Михайлыч, – протестует Маров кротко. – Почему же грешно?.. Взять, к примеру, с э[с ]тими самыми жителями на звездах: тоже ведь нет от господа бога никаких разъяснений, что там существа существуют, а вот дознались же! — 65 —
|