|
М. А. Лачинов выступал прежде всего как поэт[57]. Его рассказы, эпигонски соединяющие, в духе поздних вещей натуральной школы, элементы сентиментализма и натурализма, как и его немногочисленные сценки, крайне далеки по форме и стилю от рассказов «Ревнивый муж и храбрый любовник» и «Мачеха». В сценках С. М. Архангельского обращают на себя внимание начала: некоторые из них вводят читателя сразу в «середину» ситуации (хотя встречаются и более традиционные для сценки начала. См.: «Канун розыгрыша». – «Будильник». 1882, № 23. Или: «О чем распевал соловей». – «Колокольчик», 1882, № 8; «Плеваку изображать будем» – «Будильник», 1882, № 13; «Вспышка у семейного очага». – «Стрекоза», 1879, № 48). Но эта особенность – единственное, в чем наблюдается хотя бы отдаленное сходство сценок Архангельского с атрибутируемым рассказом. Из списка-2 наиболее плодовитым и заметным – если можно этих авторов распределять по степени значимости – был Н. А. Путята (1851–1890), печатавшийся еще в «Московском обозрении» у Г. А. Хрущова-Сокольникова, а затем и в пушкаревских журналах до самого момента их закрытия (псевдонимы: П-а, Н.; П-а Н. А.; П-та Н. А.; Пу-та Н. А.; Никто и, возможно, – по стилистическим признакам – Н. П.; П.). После смерти В. И. Блезе он был редактором пушкаревской «Европейской библиотеки» и негласным редактором обоих журналов Н. Л. Пушкарева. Путята выступал с публицистическими обозрениями, статьями социально-экономического и педагогического содержания. Основным жанром его как прозаика был «набросок» – небольшой рассказ на темы смерти, одиночества, гибели надежд и т. п., выдержанный в повышенно эмоциональных и сентиментальных тонах, с романтически-трафаретной лексикой и многозначительной символикой; часто это нечто вроде стихотворений в прозе. Другие лица, входящие в список-2, – авторы одного-двух, редко – четырех и более произведений (сценок среди них нет). В основном это рассказы эпигонского характера. В них чувствуются самые разнообразные индивидуальные влияния – от раннего Гоголя до позднего Тургенева. Основная стилистическая струя – шаблоны и поздние пережитки романтической перифрастически-возвышенной прозы с мелодраматическими сюжетными построениями. Различные по содержанию и темам – от морально-этических до откровенно натуралистических, рассказы эти обладают удивительным стилистическим однообразием. Среди продукции многих авторов списка-3 рассказ-сценка не представлен совсем, а поэтика рассказов и повестей чрезвычайно далека от поэтики «Мачехи» и «Ревнивого мужа». Многие из них выступали вообще в совершенно других жанрах. — 164 —
|